Римское дело комиссара Сартори

— Ах, нет? — вырвалось у Солариса. Он положил руку на колено полицейского.

— Нет. Данные, которыми мы располагаем на сегодня, свидетельствуют, что ваша дочь не имеет отношения к этой холостяцкой квартире. Единственная связь, если уж придираться к мелочам, вытекает из факта, что там мы нашли убитой ее подругу, Катерину Машинелли. В остальном у вашей дочери нет ничего общего с квартирой на улице Маргутта.

Он не упомянул рассказ молодого Скальи о том, что девушка, по его мнению, должна иметь ключ от этой квартиры.

Пирошка внимательно слушала комиссара. Корона спокойно курил сигарету, смакуя текилу и пощипывая соль с тыльной стороны ладони, как делают чистокровные мексиканцы.

— Контракт о сдаче квартиры внаем, — продолжал Сартори, — записан на некую Мэри Джойс, личность неустановленную. Следы ее мы не обнаружили ни в иностранном отделе полицейского управления, ни в английском посольстве.

— Эта Мэри Джойс англичанка? — проявил интерес синьор Соларис.

— Мы так предполагаем по имени, но у нас нет доказательств. А имя она могла взять для прикрытия. Мэри Джойс всегда поступала осмотрительно. Около двух лет она занимала квартиру и ни разу не дала повода для скандала.

— Вы думаете, она убила Катю? — спросил командор.

— Мы не можем этого сказать. Опять-таки, нет доказательств. Тот факт, что она исчезла, по-человечески объясним. Она не любит скандалов и поэтому не вернется в свою холостяцкую квартиру, где оставила небольшое состояние: меха, одежду, мебель.

— Но почему Катерина пришла в эту квартиру?

— И даже этого мы не знаем. Мало того, у нас нет никакой версии на этот счет. Причина, подтолкнувшая меня побеспокоить вас и вашу супругу сегодня вечером, была определенной: я шел сюда с надеждой, что вы слышали от Марины упоминания имени Мэри Джойс.

— Нет, никогда! — заявил Томмазо Соларис и повернулся, вопросительно посмотрев на жену; та отрицательно покачала головой.

— Однако между Мэри, Мариной и Катей должна быть связь. — предположил комиссар. — Катя делала дело, чтобы помочь Марине. Это определенно. Если она погибла на пути к таинственной Мэри Джойс, это признак того, что все три женщины были связаны общими интересами.

— Я вижу, нелегко раскрыть правду, — заметил торжественным тоном командор. — Впервые отдаю себе отчет о трудностях, которые полиция встречает на пути следствия.

— Действительно, не очень легко, — вздохнул Сартори. — Люди не доверяют полиции. Все считают себя в опасности, когда служащий полиции задает вопросы. Наверное, у всех есть что скрывать.

— Не думаю, — откликнулась Пирошка, — это не так, не у всех, по крайней мере. — Видя, что полицейский смотрит на нее, она продолжала: — Намеренное умалчивание вызывается ревностным убеждением, что каждый имеет право на свою собственную тайну. В Англии, например, в соблюдении этого принципа доходят до абсурда.

— Жаль! — посетовал Сартори. — Даже от вас я не получил никакой помощи.

— Но не из-за того, что не желали помочь, поверьте мне, — посчитал удобным уточнить Соларис.

— Скажите, командор, где, по-вашему, может скрываться ваша дочь?

— Не знаю, что и думать, комиссар. Поверьте, я испытываю адские муки. Иногда меня охватывает желание не видеть ее больше. В эти минуты кажется, что если я ее встречу, то тут же. — Он не закончил фразу, которая содержала все признаки смертельной угрозы, и придя в себя, добавил: — Извините меня. Я богохульствую.

— А ваш отец — синьор судья, — он в курсе исчезновения Марины?

— Нет еще. Мы оттягиваем этот момент. Но рано или поздно нам придется сказать. По крайней мере, о том, что Марина не решается вновь появляться.

— Командор, вам никогда не приходило в голову, что ваша дочь уже мертва?

Тот уставился на комиссара, выпучив глаза.

— Мертва? — повторил он. — Да, думал!.. Я боялся этого и сейчас боюсь. Но, господи, почему она должна быть мертва?

— Меня тревожит ее молчание, — мягко проговорил комиссар. — Особенно после того, как печать сообщила о смерти Катерины. Не думаете?

— Я же говорил вам, что моя дочь неуравновешенная, — вырвалось у Солариса. — Вы что, хотите найти смысл в действиях неуравновешенных?

— И все-таки с вас не снимается ответственность за незаконный аборт вашей дочери, и вы должны ответить перед законом.

Командор опустил голову и не смог ничего возразить.

Но жена запротестовала:

— Комиссар, отец может и ошибиться, пытаясь помочь дочери в беде. Мой муж хотел как лучше.

— Оставим, синьора, — прервал ее Сартори. — Это решит суд, когда придет время. А сейчас ситуация такая: Катерина Машинелли была оглушена и после этого убита. Смерть наступила от инъекции воздуха в вену с помощью пустого шприца.

— А может, это несчастный случай? — возразила синьора Соларис, наклоняясь к полицейскому.

— Синьора, пустой шприц может стать ужасным оружием в руках того, кто знает, как им пользоваться.

— Один момент! — вклинился в разговор командор. — Убийца, если мы говорим об убийстве, не оставил бы шприц рядом с Катей. Тогда возникает вопрос: а может, это самоубийство? Девушка могла выбрать такую смерть.