Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

— Мы скоро увидимся! — был его ответ.

Он проводил Ринальдо к дому среди виноградника и запер за ним дверь.

Ринальдо пребывал в зловещем ожидании. Он боялся предательства и обличения. Кинжал свой он держал наготове, как таблетку яда под перстнем — дабы в крайности принять ее.

Наконец он услышал шаги. Дверь открылась, и вошел патер Амаро с пакетом под мышкой. Радостно обнял его Ринальдо.

— Как странно! — сказал патер. — Мне пришлось вас спасать, вас, который однажды дал мне в руки, как вы считали, ключи от моего счастья. Но… я обрел лишь одни горести.

Ринальдо вопросительно посмотрел на говорившего. А тот продолжал:

— Некогда мы виделись в замке барона Денонго…

— Теперь я вспомнил вас, — сказал Ринальдо. — Вы — секретарь барона Денонго, тогда счастливый возлюбленный прекрасной Лауры!

— Да, я был счастливым тогда. Вашему великодушию я обязан тем, что барон обещал мне руку дочери, но, достаточно хитрый, он назначил срок ожидания в три года. Он знал женские сердца! Лаура меня любила. Но время, злой похититель нежности, похитило у меня ее любовь или… по крайней мере, ее руку. Она связала свою судьбу с графом Лентини. Отец ее предложил мне денежное возмещение. «Вы оба нарушили слово!» — сказал я, не взял денег и ушел в Мелаццо к брату, приору этого монастыря. Вот моя история, и вы понимаете, почему я сразу же узнал вас. Признаться, я подивился вашей храбрости. Вас повсюду считают умершим, а я меж тем… спасаю вас, ибо в городе уже поднялся шум. Пьяного матроса допрашивают в полиции. Возможно, и меня пригласят. Но моя ряса меня защищает. Я спокоен и рад, что могу наконец вернуть вам долг благодарности.

Патер раскрыл принесенный сверток и сказал:

— Здесь кое-что для маскарада, и я проведу вас, если удастся, к францисканцам. Капюшон накиньте на голову, искусственный нос — приклейте, краску нанесем на щеки, фальшивую бороду — на подбородок. Так вы можете спокойно продолжать свое путешествие.

Ринальдо обнял его и забормотал слова признательности. Патер помог ему обрядиться, принял поручения для Виоланты, которые обещал выполнить в точности. После этого он благословил Ринальдо и показал ему дорогу к Ачи в горах. Его преображенный друг, вздыхая, удалился.

Едва Ринальдо взошел на холм, как в замке, в Мелаццо, раздался пушечный выстрел; это был сигнал закрыть ворота города.

— О, добрый Амаро! — вздохнул Ринальдо и поспешил дальше.

В одном из селений его, как францисканца, накормили и напоили, и даже дали продуктов на дорогу. С ними он спокойно отправился дальше, и когда к вечеру нашел неподалеку от дороги капеллу Великой Седмицы, то решил за ней переночевать.

Поутру, проснувшись и совершив утреннюю молитву, он двинулся дальше.

Уже он прошел Ачи и приближался к горному перевалу, как неожиданно обрел компанию. К нему вышли капуцин и арфистка.

Ринальдо поинтересовался, куда они держат путь, и узнал, что девушка хочет попасть через город Галати в Скалетту, патер же назвал Пеццоло целью своего путешествия.

Наступило как раз время обеда, они расположились у ручья возле тополиной рощицы. Капуцин развязал свой мешок для хлеба и поделился с ними тем, что у него было. Ручей снабдил их превосходным напитком к столу.

— Ну, Аннетта! — сказал патер, когда они пообедали. — Сыграй нам что-нибудь.

Аннетта взяла арфу, заиграла и запела:

Беззаботно в колыбели
Малое дитя лежит.
Справа ходит няня-радость,
Слева няня-грусть стоит.

И пока седая вечность

В мире их не разлучит —
Справа поспешает радость,
Ну, а слева грусть летит.

Патер сложил молитвенно руки. Ринальдо хотел что-то сказать, но Аннетта продолжала петь:

Наслаждайся роз цветеньем
Под лучами бытия,
Насладись сполна, покуда
В мир бежит стезя твоя.

Радость в розовом сиянье

Сходит на поля чуть свет.
Слышишь этот звонкий голос?
Видишь этот легкий след?

Пение вызвало у Ринальдо воспоминание о Розе. Он мысленно увидел ее с гитарой, как пела она в тех пустынных местах, сидя рядом с ним, он слышал ее голос, представил себе те прошедшие времена и предался размышлениям.

Патер опустил голову и задремал. Аннетта тренькала на арфе.

Ринальдо спросил у нее:

— Ты, видимо, из Мелаццо?

— Я из Раметты, — ответила Аннетта.

— И ты всегда странствуешь одна?

— Меня сопровождает мой старший брат. Он играет на скрипке. В Мессине он согласился поступить на службу в одну из капелл. Теперь я возвращаюсь к месту моего рождения, в Скалетту. Хочу уговорить младшего брата, который играет на флейте, пойти со мной.

— Приносит тебе твоя игра на арфе какой-нибудь Доход?

— О да! Я кормлю отца и мать, они, бедные, уже старые и больные.

Теперь проснулся патер. Все тотчас собрались и отправились дальше.