Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного

Перед смертью супруги отправились в Парк культуры и отдыха имени Кое-кого. Вытянувшись на скамейке, Ринама с интересом разглядывала смертельно чёрные диски с потусторонними ритмами. Жрес пошёл пострелять в «Тире», а его место занял маловыразительный худой мужчина. Он положил на Ринаму робкий взгляд и начал разговор издалека. «Новенький стукач», — со смертельной тоской подумала полуживая женщина.

— Вы не знаете, где здесь Чёртово колесо? — с подходом спросил подозреваемый.

— Неужели вы его не видите? — через силу улыбнулась Ринама.

— Вы правы: глупый вопрос, — вконец смутился мужчина. — Ринама, я специально приехал в Совкму…

— Откуда вы меня знаете? — слегка заинтересовалась смертница.

— Я?… Я вас не знаю, — испугался вопроса приезжий.

— А-а-а… — издевательски произнесла Ринама. — И что же вам от меня нужно?

— Я хотел узнать, что вы думаете…

— По этому поводу ничего не думаю.

— Да… конечно… А как вы считаете?…

— Я не умею считать — я неграмотная. И вообще вы жестоко ошиблись. Шпионка сидит на соседней скамейке.

— Ринама…

— Я не Ринама. Перестаньте ко мне приставать. Иначе я позову милиционера.

Маловыразительный мужчина испарился, и его место опять занял Жрес.

— Куда мы пойдём, Зайчишка? — неуверенно спросил преданный супруг.

— Разумеется, домой, — спокойно ответила готовая к смерти Ринама. — У нас с тобой есть счастливый семейный очаг, и мы его больше не покинем.

Путь к очагу загородил старый знакомый «Москвич». Ринама в гневе замахнулась на ненавистное чудовище, монстр сжался в красный комок — и на лобовом стекле заблестели огромные слёзы раскаяния. Утерев слёзы чистым носовым платком, жалостливая женщина примирительно погладила блестящую красную спину. «Ты что делаешь?» — удивлённо спросил Жрес. «Прощаюсь. Мне его жалко. В конце концов он не виноват», — задумчиво произнесла Ринама, с трудом сдерживая накатившие девятым валом аппаратурные рыдания. Жрес поставил на место отвисшую челюсть и бегом побежал на четвёртый этаж. Ринама похлопала раскаявшийся автомобиль по исцарапанному крылу и медленным шагом направилась в комнату пыток. Страшная спальная комната блестела хирургической чистотой. Посреди пугающе чистой мебели стоял жалкий няопийский телевизор. «Включи меня, пожалуйста», — жалобно попросил телеящичек. Ринама нажала на пульт — и экран озарился нежным небесно-голубым светом. Моментально мучительная боль отпустила голову и сердце, а из глаз полились безудержные потоки слёз. Внезапно на нежно-голубом экране появились ярко красные капли крови. Раздались выстрелы — и телевизор покрылся зияющими ранами. Ринама взяла йод, вату и бинты и стала перевязывать раненый телеящик.

— Ты что делаешь?! — выкрикнул напуганный до полусмерти Жрес.

— Мне жалко телевизор, — объяснила рыдающая женщина.

— Ты же ненавидишь ицленьское телевидение! — нервно крикнул Жрес.

— Ненавижу, но не убиваю. Это меня убивают, — гневно прорыдала Ринама.

— А говорила: «Лес рубят — щепки летят».

— Я не щепка, я твоя жена, — обиделась помешанная женщина.

— Разве я спорю, — страдальчески улыбнулся Жрес.

Настойчивыми ласковыми руками он оторвал Ринаму от перебинтованного телевизора и с нежной силой уложил на софу.

— Тебе надо поспать, Зайчишка. Забыться и как следует отдохнуть.

— Хорошо. Только сначала скажи: кто первый начал стрелять?

— Верховное Вече. Нервы не выдержали. А может быть, всё дело испортили экстремисты. Ицлень действовал грамотно.

— Слишком грамотно. Такое ему не по силам. Наверное, подсказали акимерзкие друзья.

— У Тубсовалаха нет таких опытных советников. Не надо было стрелять.

— Из жертв ицленьского произвола они превратились в примитивных убий…

Слово «убийц» Ринама не договорила до конца. Взгляд прекрасных женских глаз утратил осмысленность, потом исчез под тяжёлыми веками и погрузился в темноту спасительного сна. Время от времени искусанные губы приоткрывались и выпускали наружу очередного словесного близнеца: «Не надо было стрелять».

31

От шанса больше ничего не осталось. Он был расстрелян вместе с Домом правительства, который, по акимерзскому образцу, получил название «Жёлтого дома». Ицленьская банда дорвалась до власти и начала приучать страну жить по акимерзкому образцу.