Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного

В каждом государстве, как известно, есть люди, которые противоречат власти. В результате возникает конфликт, который здоровая власть пытается поскорее разрешить. Здоровая капиталистическая власть разрешает своим несогласным гражданам подавать на неё в суд, устраивать митинги, демонстрации и забастовки. В ходе выяснения отношений некоторые несогласные успокаиваются и становятся согласными. Другие продолжают конфликтовать, пытаясь победить власть; иногда им это даже удаётся; иногда они проигрывают и оказываются в тюрьме, в больнице или на улице. Больная ксегенская власть, которую заразили монархи-доходяги, всех несогласных превращала в безгласных, потому что они лишались права голоса и как бы переставали существовать. Подслеповатая власть доходяг не видела тех, кого не хотела видеть. Она в упор не замечала проституток, наркоманов и бомжей, потому что в «развитом социализме», который она объявила, для этой категории подданных совсем не нашлось места. Несуществующие проститутки, наркоманы и бомжи торговали телом, кололись и обживали улицу, тихонько подсмеиваясь над странной властью, которая, подобно увядающей кокетке, стеснялась надеть очки, чтобы не испортить внешность. Но были такие не учтённые «развитым социализмом» граждане, которые сами бросались в глаза, и тогда неповоротливая власть начинала шевелиться. Это были не гласные несогласные, то есть не «доступные для общественного ознакомления и обсуждения» так называемые диссиденты. Конечно, они не могли расколоть устоявшееся ксегенское общество и подорвать тоталитарную ксегенскую власть, но они мозолили ей глаза, и власть отправляла их с глаз долой, иногда очень далеко — за границу «железного занавеса». Там их подбирали идеологические противники, которые с их помощью добивались перелома в «холодной войне». Капиталистическим врагам вольно или невольно помогали социалистические друзья и рядовые ксегенские граждане, которые предпочитали плохой капитализм хорошему социализму. Они готовы были от всей души простить капитализму угнетение пролетариата за красивую и привлекательную капиталистическую жизнь. В справедливом социализме были четыре сорта колбасы, убогая одежда и дефективная мебель; а в несправедливом капитализме были семьдесят сортов колбасы, умопомрачительная одежда и ослепительная мебель. Выслушивая привычные сообщения о потрясающих победах тяжёлой промышленности и сельского хозяйства, рядовые ксегенские граждане мечтали о капиталистическом уровне жизни. У некоторых не выдерживали нервы — и они бросались на штурм «железного занавеса». Пробив брешь крепкой головой, они протискивались в желанную капиталистическую жизнь и служили живым аргументом капиталистической пропаганды. Все остальные бросались на штурм ксегенских магазинов — выстаивать очереди к полупустым прилавкам. Откуда же взялись полупустые прилавки в ведущей мировой супердержаве, которая на пару с Акимерой контролировала весь лунный мир? Вопрос, конечно, интересный. В окружении враждебного капиталистического мира молодая ксегенская Лимония была вынуждена обезопасить себя мощными средствами защиты. Она обязана была выжить, причём своими силами, без какой бы то ни было помощи извне. Она не только выжила, но в короткий исторический срок превратилась в великое государство. Великим его сделал великий народ. В лунной истории народом принято называть неимущих, которые работают на имущих. Так и было в царской Лимонии. Она состояла из множества наций, покорённых водяной нацией. В каждой нации был народ, который работал на своих имущих и на водяных; имперский водяной народ работал только на своих имущих. Ноябрьская революция ликвидировала имущих. Неимущие народы ксегенская власть сплотила посредством водяного народа и коммунистической идеи; обманом, силой и посулами она заставила сплочённые народы работать на себя, выдавая себя за народную власть. Ненародная ксегенская власть считала себя коммунистической, и в лице Линтаса она возглавила строительство коммунизма с монархическим лицом. Лицо у Линтаса было малопривлекательное, но монарх он был скромный: львиную долю наработанного народами добра отдавал государству, а себе оставлял лишь самое необходимое монарху. В ходе строительства коммунизма народам тоже кое-что перепадало, но государство было важнее, потому что именно оно демонстрировало преимущества коммунизма над капитализмом; народам демонстрировать было запрещено, потому что они могли продемонстрировать что-нибудь не то. По дороге к коммунизму государство демонстрировало разные стадии социализма. В поступательный процесс вмешался было неграмотный Вёрщух, пытаясь поторопить светлое будущее, но коммунизм по его указке наступать не собирался. Пришлось Жевберну срочно менять обещанный коммунизм на «развитой социализм».