Ринг

Исаков стоял, опустив голову, чемоданчик двухпудовой гирей оттягивал руку. В этом зале он начинал, здесь закончил. Зачем он вернулся? Прав Иваныч, ведь преступник мог бы быть и горнолыжником.

Исаков вспомнил свой последний день в этом зале.

Был день открытия чемпионата страны. Судьи в белых костюмах, торжественные, чуть-чуть зазнавались, избегали разговаривать со знакомыми боксерами. Зная все и всех, крутились у ринга журналисты и фотокорреспонденты, телеоператоры о чем-то перешептывались по внутренней связи.

Стоя у угла ринга, Исаков и Виталий Иванович Островерхов старались не смотреть друг другу в лицо. Дрожащими руками Островерхов приколол ученику несколько медалей. Петр неловко поежился, тихо сказал:

— Неудобно, Иваныч, не носил я их.

В зале прозвучал хорошо всем знакомый голос Николая Озерова:

— На ринг вызывается заслуженный мастер спорта, пятикратный чемпион страны, чемпион Европы и Олимпийских игр Петр Исаков.

Зал громыхнул аплодисментами. Петр застегнул пиджак, поправил медали, быстро поднялся на ринг.

— Друзья, сегодня прощается с рингом замечательный спортсмен...

Исаков щурился от яркого света и не слышал Озерова. Он впервые стоял на ринге в вечернем костюме, ему было неуютно, он неловко одергивал пиджак, смотрел в привычный темный зал.

— Пожелаем же, друзья, Петру Алексеевичу Исакову добиться в жизни таких же успехов, каких он добился на ринге.

Исаков раскланялся и уже спустился с ринга, когда звонкий мальчишеский голос, перекрывая аплодисменты, прокричал:

—Исаков, не уходи!..

Исаков дважды прошел мимо раздевалки. Он предполагал, что будет трудно подняться на ринг, а об этом пороге забыл. Сейчас еще можно отказаться, но стоит переодеться... Он наклонил голову, зло толкнул дверь, оказалось, что толкнул слишком сильно, она ударилась ручкой о стену.

— Ой! А закрывать кто... — закричал было голый боксер, прикрываясь полотенцем, но, увидев Исакова, замолчал.

— Извини, — Исаков закрыл дверь, повернул к правой скамейке, когда-то он всегда раздевался в этом углу. Он открыл чемодан, вынимая вещи, аккуратно раскладывал их в определенной последовательности. Привычное занятие немного успокоило, он сел, украдкой взглянул на окружающих. Островерхов вошел уверенно, но не слишком, без развязной бравады, сразу было видно, что человек пришел в свой дом.

— Переодеваешься? Не торопись, еще рано. — Он взял бинты: — Неужели старые сохранил?

— Наташка, — ответил Исаков.

Он бинтовал руки, рассеянно наблюдая за молодежью — многие из присутствующих были моложе его ровно вдвое. Островерхов привычно погладил затылок и тихо заговорил:

— Он любит работать на дистанции. Темповик, хорошо дышит. Сбивай темп... Не отдавай центр ринга, пусть он бегает. В первом раунде он будет тебя бояться. Ты можешь выиграть раунд за счет точности. — Островерхов посмотрел на безучастное лицо Исакова, вздохнул и замолчал.

Виктор Валов, проверяя у входивших билеты, остановил очередного рассеянного, хотел задать дежурный вопрос, но «безбилетником» оказался подполковник Попов.

Равнодушно оттолкнув руку Виктора, он спросил:

— Наш-то что, тоже биться будет?

— Будет, товарищ... — Виктор смешался и поправился: — Федор Владимирович.

— Дела, — протянул Попов.

Он отыскал свободное место, недовольно огляделся, рядом какой-то мальчишка пронзительно свистнул, старый инспектор хотел было дать ему по губам, но, взглянув на мальчишку внимательно, сказал:

— Ты, пострел, не свисти, объясни ка лучше, кто здесь кого. Понял?

— Что, в первый раз, что ли? — спросил парнишка покровительственно.

— В первый, — сознался Попов. — Сидеть бы дома, да вот понесла нелегкая.

Откровенность Попова обезоружила «бывалого боксера», он быстро заговорил:

— Так все же ясно, папаша. Сейчас Титов выиграл, а победу Худякову дали.

Диктор перебил объяснения:

— На ринг вызываются боксеры полутяжелого веса Петр Исаков и Алексей Фролов.

— Кто такие? — спросил Попов.

— Исаков! — Парень подпрыгнул. — Вы что, газет никогда не читали? Сейчас Исаков старик, — он вздохнул. — Куда лезет? А какой боец был!

— Много ты понимаешь, — Попов сунул в рот мундштук, свирепо взглянул на соседа.

Исаков шел, как всегда, опустив голову. Островерхов, как всегда, держался чуть позади, положив руку на плечо боксера. Сто шестьдесят два раза они так поднимались на ринг и сто пятьдесят восемь уходили победителями. Исаков коснулся рукой туго натянутых канатов, встал лицом к тренеру и опустил расслабленные плечи. Он не уходил отсюда, не было пяти лет перерыва.

Фролов, смуглый длинноногий юноша, поднялся на ринг с противоположной стороны. Исаков не смотрел на противника, заглянет ему в глаза во время рукопожатия, перед самым боем. Важно понять его в последнюю секунду, перед тем как он ощетинится ударами, закроется перчатками и станет боксером. Когда он пожимает руки, он открыт.

По вызову судьи Исаков вышел на середину, пожал протянутые перчатки и посмотрел. Любопытство. Он увидел недоумение и любопытство. Немного волнения.

Исаков вернулся в угол, последний раз наканифолил боксерки.

— Бокс! — судья сделал шаг назад.