Ринг

Несколько секунд Исаков вяло защищался, когда же Фролов стал небрежен в защите, встретил его таким точным и жестким прямым, что юноша закачался. Исаков чуть было не бросился добивать, но вовремя сдержался, и бой пошел по нужному руслу. Пока Фролов оправился, пока он соображал, как продолжать бой, шло время.

Исаков видел, как тренер Фролова хватается за голову, но сам Фролов этого не видел.

Пошла вторая минута, бой был чисто ничейным. Еще немного!

Пора! Исаков пошел в атаку!

Немногие в зале поняли, что произошло, но такие ветераны, как Седов и Пухов, переглянулись и встали со своих мест. Исаков был их чемпион, когда-то именно их он сбивал с ног, лишал славы, титулов, интересных поездок за границу. Хотя сегодня они дружно негодовали, что Петр посмел выйти на ринг, где наверняка потерпит поражение не только Петр Исаков, но и заслуженный мастер спорта Валентин Седов и мастер спорта Константин Пухов, — сейчас они, стоя, приветствовали Исакова. Был единственный шанс на победу, и Петр его использовал полностью.

Придерживая сползающий халат, стараясь не качаться, не глядя по сторонам, Исаков прошел сквозь строй болельщиков, протиснулся в раздевалку. За ним, перекинув через плечо перчатки и полотенце, шел Островерхов. Потеснив болельщиков, он закрыл дверь.

— Все! Все! Кончилось представление! Завтра приходите.

Мокрый от пота, тяжело дыша, Исаков выпил несколько глотков боржоми, а остатки вылил на голову.

Островерхов подвинул Исакову чемодан, хотел похвалить, обнять Петра, не сумел, нарочито грубо сказал:

— Бровь покажи, — он взял его за подбородок, повернул к свету. Осмотрев вспухшую бровь, быстро погладил Исакова по мокрым волосам, уже на выходе пробормотал: — До завтра, Петр. На ночь пару столовых ложек валерьяны выпей, иначе не заснешь.

В зале проходили последние схватки тяжеловесов, поэтому в коридоре не было ни души. Исаков подошел к буфету, здесь его слегка толкнули сначала с одной стороны, затем с другой. Он оглянулся и увидел Седова и Пухова. Исаков улыбнулся распухшими губами, хотел обнять друзей, они посторонились, и Исаков опустил руки. Боксеры переглянулись, взяли его под локти, вывели на лестничную площадку с дверью, над которой горела надпись: «Запасный выход».

— Рад вас видеть, ребята.

— Ясное дело, — Седов закурил, угостил товарища. — По мне, так лучше бы тебя и не видеть. Насмотрелся.

— Подожди, Валя, — остановил приятеля Пухов, погасив папиросу о каблук, спросил: — Что-нибудь случилось, Петр?

— Ничего, — Исаков отвернулся.

— Ты подожди, — снова повторил Пухов, крепко взял его за рукав. — Так не пойдет, Петр. Что случилось-то?

— Мо-жет, объяснишь? — неожиданно заикаясь, спросил Седов. — Ты ведь не только себя на позор вытащил.

— Выиграл все-таки, — попытался отшутиться Исаков.

— Что случилось, спрашиваю? — Седов смотрел угрюмо в упор.

Исакова обрадовала настойчивость старых товарищей, их уверенность, что без крайней необходимости он на ринг не вернулся бы.

— Вы знаете, что я на Петровке работаю?

— Ну? — почти в один голос нетерпеливо спросили боксеры.

Он коротко, без подробностей, не упоминая о смерти Федякина, рассказал о случившемся. Впервые ему не пришлось доказывать, что преступник боксер. Ребята все поняли с полуслова.

— Матерый подлюга! — выругался Пухов. — Ты, значит, решил нас собрать и проверить? На ринг полез...

— Брек, Валя! — прервал товарища Седов. — Это наше дело. Общее. Нас всех испачкали. Сами искать будем, всех переберем, каждого руками пощупаем.

Исаков дал товарищам фоторобот — рисованный портрет преступника, сделанный в научно-техническом отделе на основании показаний солдат. Отдавая Седову карточку, Исаков предупредил, что свидетели путаются, возможна ошибка.

Седов и Пухов сидели на лавочке на аллее Ленинградского проспекта, прямо напротив Дворца спорта. Наступили сумерки, друзья расположились под фонарем, в свете которого рассматривали фоторобот разыскиваемого преступника.

— Тип лица, такой тип лица у половины людей. Ничего примечательного. Левша... — говорил Пухов.

Седов молча смотрел на фотографию, вспоминал.

— От среднего до полутяжелого, — Седов помолчал. — Кто у нас бил левой в этих весовых категориях... Неужели не вспомнил?

Некоторое время друзья молчали, затем Седов вытащил из кармана горсть мелочи, нашел двухкопеечную монету, протянул приятелю.

— Позвони жене, скажи, что задерживаешь до утра.

— Какой жене? — Пухов смотрел удивленно. — Я же холостой.

— Моей жене. Соври что-нибудь, — Седов сунул приятелю монету, втолкнул в будку. — Будем искать эту подлюгу. Петру нельзя завтра выходить на ринг.

Супруга Седова обозвала их алкоголиками и повесила трубку.

— Не надо жениться, Костя, — философски реагировал Седов. — Выворачивай карманы.

Седов с Пуховым гнали машину из одного адреса в другой. Их визиты не встречали овациями. Так и младший научный сотрудник Кирилл Иванович Карасев, когда его разбудили приятели, не подпрыгнул от восторга, сидел на кровати в одних трусах, сучил босыми ногами, испуганно смотрел на Пухова и Седова.