Ринг за колючей проволокой

Неделю назад в Бухенвальд неожиданно нагрянула комиссия Имперского управления охранных отрядов СС во главе с генералом вооружения, носителем судебной власти СС, наследным принцем Вальденом. Принц Вальден был осведомлен о всех делах концлагеря. Он располагал сведениями о том, что Кох злоупотребляет своей властью, занимается взяточничеством и отправляет на фронт всякого офицера и унтер-офицера, которые не делали ему подходящих подарков. Таким образом, он получал золото, мебель, ценные вещи, дорогие одежды и драгоценности.

К изумлению своих подчиненных, Кох встретил комиссию очень холодно и в скором времени выпроводил ее из района концлагеря.

Говен ждал, что комендант поплатится за свою самоуверенность. Но у полковника, видимо, имеются достаточно сильные покровители.

В тот же день, когда гарнизону Бухенвальда зачитали приказ о новом назначении коменданта, офицер Марк Кубитц и унтер-офицер Руди Коглер покончили жизнь самоубийством. Узнав об этом, Кох сказал, что они счастливо отделались, ибо он готовил им нечто пострашнее смерти. Кубитц и Коглер собирали материал против коменданта.

Кох обосновал свой штаб в Люблине. Наиболее достойных доверия служащих Бухенвальда полковник перевел в Люблинский концлагерь. С ним уехали прожженный авантюрист, мастер всевозможных фальшивых документов штабной фельдфебель Дальман, специалист по массовым экзекуциям капитан Гакман, жулик и вор начальник вещевого склада заключенных фельдфебель Готхольд и другие.

Фрау Эльза не захотела покидать свою роскошную виллу. Она осталась жить в офицерском городке Бухенвальда. Это обстоятельство радовало майора. Говен все еще надеялся завладеть ее сердцем.

Новым комендантом Бухенвальда был назначен штандартенфюрер Пистер. Высокий, жилистый полковник, несмотря на свои шестьдесят шесть лет, был энергичен и подвижен. Он приехал, как язвительно отметил Говен, с допотопной старой мебелью и юной женой. Та была на сорок пять лет моложе своего мужа. Пистер ревниво оберегал ее и держал взаперти. Фрау Пистер почти не выходила из своего особняка. Адьютанта Бунгеллера, который попытался было установить деловое знакомство с женой коменданта, Пистер отправил на фронт, а лагерфюреру Эриху Густу прозрачно намекнул, что офицеру в его возрасте не следует жить врозь с собственной женой.

Особых перемен в жизни лагеря не произошло. Пистер придерживался коховской системы и считал ее идеальной. Собрав офицеров гарнизона, новый комендант приказал:

– Чтобы ни одна тварь из числа заключенных не шлялась без дела. Меня не интересует, что именно будут делать заключенные, но я хочу видеть одно: работу, работу и работу.

* * *

Узники по-разному встретили изменение в руководстве лагерем. Среди политических нашлись даже оптимисты, которые надеялись, что смена коменданта принесет заключенным некоторые облегчения. Но таких было мало. Большинство придерживалось мнения Николая Симакова, руководителя подпольного центра, сказавшего своим товарищам:

– Хрен редьки не слаще.

Староста лагеря бандит Олесс, желая повысить свой престиж в глазах сообщников, задумал устроить пирушку:

– Надо обмыть такое событие!

Староста вызвал к себе двух зеленых – Косолапого Пауля и Маленького Шульца, двух дружков, которые и до Бухенвальда промышляли вместе, – и многозначительно подмигнул им:

– Есть дело.

Косолапый и Маленький радостно ухмыльнулись.

– Свинарник знаете?

Друзья насторожились.

– Ну, знаем, – ответил Пауль.

– Ты был там?

– Ну, бывал, – Косолапый пожал плечами и сплюнул. Если этот староста думает заставить их таскать навоз, то он ошибается. Не на тех нарвался.

– Там есть свинка, такая… гм. С черным хвостиком.

– Кругленькая такая? И на лбу пятачок? – оживился Маленький Шульц.

– Ее надо «сработать».

Друзья опешили. С минуту они стояли молча, пораженные неожиданным предложением. Потом Косолапый Пауль потоптался на месте и, с трудом подбирая слова, произнес:

– Сработать… ха-ха… сработать! Ты, Малыш, понимаешь, что он нам предлагает?

– Угу… – Маленький Шульц кивнул. – Нам предлагают дорогу в крематорий. Легче расписать ножом десяток политических. За них меньше спросу, чем за эту ходячую отбивную…

Олесс посмотрел лисьими глазками на Пауля, потом перевел сощуренный взгляд на Шульца:

– Я думал, что вы еще не разучились работать. Вижу, ошибся. Быть вам вечно вонючими надсмотрщиками и ничего, кроме похлебки, не знать. Идите. Только языки завяжите на узелок, а то, – и Олесс многозначительно провел ребром ладони по шее. – Ясно?

В глазах Пауля сверкнул огонек. Слова Олесса, словно удар хлыста, обожгли его самолюбие. Он твердо шагнул вперед. Маленький Шульц хотел схватить его за рукав, удержать, но Пауль уже прорычал:

– Мы согласны.

Олесс смотрел мимо Косолапого Пауля в пространство и молчал.

– Мы согласны, – повторил Косолапый Пауль.

– А я, было, уже передумал, – лениво отвечал Олесс, – и без вас охотников много. Только свистни.

– А что мы будем иметь? – спросил Маленький Шульц, переходя на деловой тон.

– Литр спирта.

– Спирта? – растягивая любимое слово, переспросил Косолапый Пауль, и его рот расплылся в блаженной улыбке.