Ринго Старр

Заку было не по себе, когда «его называли моим сыном»,поскольку предсказание Старра: «к тому времени, когда он вырастет, я уже не буду играть рок–н-ролл» —не сбылось. Тем не менее Зак был окружен гораздо большей отцовской заботой, чем дети других битлов; на этот раз он последовал совету Элси и проводил все свободное время у кроватки своего отпрыска. Поскольку Ринго часто играл с Заком, многие из его друзей считали, что он — прекрасный отец, хотя до 1966 года, когда «The Beatles»решили прекратить все публичные выступления, Старр сменил пеленку один–единственный раз, пока они не наняли почтенную няню.

Избавив их от наиболее неприятных моментов в воспитании ребенка, присутствие няни позволило Старрам — как и Леннонам — принимать вечерние приглашения в Лондоне: например, пойти с Джорджем в Walthamostow Granadaна концерт « The Walker Brothers»и Роя Орбисона, который выступал с загипсованной лодыжкой, или на премьеру «Alfie»,где Силла исполняла заглавную песню. С наступлением заката к Ринго всегда приходило праздничное настроение, и ему не слишком улыбалась перспектива утопить его в мягком диване, когда так хочется поделиться этим праздником с другими. Поэтому его походы по клубам Уэст–Энда не прекращались ни на один день (« в Уэйбридже у нас много знакомых, но совсем нет близких друзей— из–за нашего положения, мне так кажется») .Однажды после концерта в Кардиффе — последнего в турне «The Beatles»по Великобритании — Старр несся на автомобиле через всю страну, чтобы не пропустить рождественскую вечеринку в клубе Scotch of St James.

Старр мог пойти потанцевать в это и другие питейные заведения вроде Tilesи Sybilla's,где у Харрисона была своя доля акций, или прошвырнуться в Revolutionв Мэйфэр, чтобы послушать Ли Дорси или «The Ike and Tina Turner Revue».После RevolutionРинго держал курс на Flamingoна Уордор–стрит, Marqueeили Crazy Elephant,чтобы пообщаться со стилягами — обычно это происходило под утро, так что мало кто доставал его с автографами. Вместо этого Ринго мог отрываться под «Zoot Money's Big Roll Band»Криса Фэрлоу, «The Spencer Davis Group», «The Graham Bond Organization»или — уже не так часто после выхода его сингла Номер Один 1964 года с песней «Yeah, Yeah» —Джорджи Фэйма; все из вышеназванных исполнителей попали под влияние черных американцев — Дионн Уорвик, Стиви Уандера или Руфуса Томаса. Flamingo,который называли «Самый свингующий клуб Свингующего Лондона», конечно, не мог сравниться с Harlem Apollo,зато он был, по мнению Ринго, единственным английским клубом такого рода, а в Соединенных Штатах они «не могли никуда выйти. Это было на самом деле большой проблемой. Мы хотели бы послушать «The Supremes» в клубе Сора и даже съездить в Нэшвилл, не говоря уже о Гарлеме».

Иногда он и сам был не прочь пойти и поиграть с кем–нибудь. Однажды летним вечером он и Денни Лейн из бирмингемской «Moody Blues»на басу на маленькой сцене одного из клубов Сохо играли в «наверное, самой отвратительной группе, в которой я когда–либо участвовал».

Завершив этот ночной поход танцами до утра в Ad–Lib,Ринго с гораздо большим удовольствием ехал отсыпаться в Sunny Heights,чем в квартиру на Монтегю–сквер, где невозможно было укрыться от постоянного городского шума. Однако, будучи по натуре горожанами, Мо и Ринго понимали, что не задержатся в Уэйбридже надолго. Хотя Старр был большим любителем и знатоком кино, он не оборудовал в доме комнаты для просмотра фильмов и даже не повесил подходящего экрана, предпочитая направлять проектор на голую стену. Он так и не стал строить бассейн, объясняя это тем, что «в нем нет никакого толку — я могу сходить к Леннонам, они живут в двух шагах».