Ринго Старр

— Я думаю, что женщине не хочется быть равной с мужчиной, — откровенно заявлял Ринго. — Они любят, когда их защищают, и, в свою очередь, им нравится заботиться о мужчинах.

К Рождеству 1966 года Морин рассчитывала на нечто большее, когда она, Ринго и Тигр — персикового цвета пудель, подаренный им на свадьбу, — переехали в St. George Hill,поместье в Уэйбридже, где жил Клифф Ричард, а с недавнего времени — Ленноны и Том Джонс. Sunny Heights,который обошелся им чуть дороже, чем KenwoodЛеннона в псевдо–тюдорианском стиле, Мо и Ринго приобрели еще в июне, но, поскольку в процессе ремонта он представлял собой необитаемый остров из теса и камня, супруги Старки продолжали ютиться в квартире на Монтегю–сквер, которую они решили на время оставить за собой, сначала как временное жилье, а потом чтобы сдавать ее внаем. Sunny Heightsвыходил окнами на площадку для гольфа и занимал площадь в три акра, но, в отличие от ленноновского Kenwood,к которому вела длинная аллея, к особняку Ринго вели несколько крутых пролетов каменной лестницы, поднимавшейся из гаража на четыре машины.

Ринго нравилось командовать наемными строителями и руководить садоводами, которые были ошеломлены, узнав, что Старр говорит как самый обычный парень, вроде того грубого ливерпульского мерзавца из фильма «Till Death Do Us Part»(«Пока нас не разлучит смерть»). Безрассудно потакая своим капризам, как большинство бедняков, на которых внезапно свалилась удача, он относился к своему особняку как к игрушке, которая отображала особенности его характера. Ему могло прийти в голову (и однажды пришло) соорудить извилистую дорожку для тележки. В алькове в форме ворот располагался его собственный бар, «Летающая Корова» — с огромным количеством зеркал, пивных кружек, настоящей барной стойкой, игральным автоматом и даже старинным кассовым аппаратом. Ринго даже начал расписывать стены игровой комнаты, но, бросив это занятие, позволил гостям пририсовывать все, что им заблагорассудится.

Главной достопримечательностью в этой комнате был стол для игры в пул. После того как он пристрастился к бильярду в Соединенных Штатах, Ринго отдал распоряжение Элистеру Тэйлору, главному менеджеру NEMS,достать для него необходимое оборудование. В клубах офицеров американских ВВС ничего подходящего не нашлось, зато стол, шары, кии и треугольник (вместе с двумя рабочими–сборщиками) удалось привезти из Германии. Когда остальные битлы разъезжались на несколько недель за границу, семейство Старки оставалось в Англии, наслаждаясь прелестями семейной жизни и шикарным домом, о котором сын Элси Грэйвз даже и не мечтал, до тех пор пока не сделал ноги от Рори Сторма.

Тут и там в особняке были развешаны золотые диски и сувениры, напоминающие о прошлом, которое благодаря столь немыслимой развязке приобрело некую романтическую ауру. Над главным камином вполне уместно смотрелся портрет Джона и Пола. Интересно, что нигде нельзя было обнаружить никаких следов ударной установки («когда мы не записываемся, я не играю») ,зато дом был просто–таки напичкан всевозможными электронными новинками, которые в техническом отношении намного превосходили оборудование, стоявшее дома у Джонса, Леннона, Маккартни и Харрисона. По всем углам были натыканы световые установки, магнитофоны, стереофонические пишущие плееры, и — даже в туалете — телевизоры, каждый из которых показывал новый второй канал Би–би–си. На каждом из двух проекторов можно было посмотреть художественные фильмы или домашние записи, например, цветной двадцатиминутный ролик, на котором был записан глаз Морин с очень близкого расстояния; другой запечатлел панораму, снятую с детских качелей.

Старший сын Старки родился в Queen Charlotte's Hospital13 сентября 1965–го. Журналистам сказали, что мальчик родился на месяц раньше положенного срока. Выбрать имя для мальчика обычно сложнее, однако, когда Ринго объявил, что назовет своего сына Зак, среди газетчиков прокатился ропот ханжеского возмущения. Ринго, который терпеть не мог, чтобы его имя сокращали до «Дика», объяснял свой выбор тем, что «Зак — красивое сильное имя, и его никак нельзя сократить. Это то, против чего я всегда восставал».Чтобы «поддержать» Ринго, некоторые молодые родители тут же окрестили своих сыновей «этим безумным ковбойским имечком, которое все время вертится у меня в голове».