Ринго Старр

Старр, однако, признавал, что «лето любви» вовсе не было «закатом эры Водолея», так же как и канувшая в Лету эпоха твиста. Изумленный Ринго объяснял появление вместо хиппи парней в широкополых шляпах, путешествовавших на бортах грузовиков, тем, что первые «носили слишком легкую одежду. В ней ведь можно замерзнуть до смерти. Вот и пришлось детям цветов снова надевать пальто».

Не желая отставать от других музыкантов, которые уже побывали в книжном магазине Indica в стороне от Пиккадилли, Старр просмотрел массу изданий мистического, религиозного и особенно модного в то время волшебно–сказочного жанра — «Автобиографию Йога», «Золотой сук», сказки Толкина и другую литературу. Рассуждения Ринго о карме, переселении душ и иллюзорном мире свидетельствовали о том, что он довольно подробно ознакомился со всеми этими талмудами, которые так же здорово смотрелись на полках в «Sunny Heights», как и свежая краска на его стенах.

Так же как «интеллектуальное» чтение или перекрашивание дома, появившиеся в последнее время многочисленные хобби семейства Старки были более чем закономерны в связи с тем, что Ринго стал проводить гораздо больше времени дома, чем в ночных клубах: 19 августа в лондонской больнице Св. Шарлотты появился на свет брат Зака. Морин назвала его Джейсон вопреки желанию мужа, который хотел «дать ему инициалы Дж. Р. или что–нибудь в таком духе. Мой садовник сказал: «Ты не станешь настоящим мужчиной, пока у тебя не родится дочь». Я испугался и с тех пор хочу, чтобы у меня была маленькая девочка».

Спустя неделю после рождения Джейсона Ричи еще не был готов вырваться из дома, чтобы посетить собрание Международного общества медитации, на которое Харрисонам уже удалось вытащить Пола, Джейн и Джона с Синтией. Старр теперь с гораздо большим удовольствием проводил вечера дома на St. George Hill, чем в клубе Ad–Lib или с «The Beatles» с их новыми причудами: в вечерние часы в Sunny Heights он предавался более спокойным забавам — рисовал маслом, лепил фигурки из глины и убаюкивал малышей. Семья Старки ничем не отличалась от семьи какого–нибудь администратора на отдыхе; Ринго в некотором роде и был таким человеком, когда настал период самоуправления группы в связи с безвременной кончиной Эпштейна 27 августа 1967 года. По словам Ринго, «для нас настало странное время — скончался человек, который занимался всеми нашими делами, а сами мы в них ни черта не смыслим». Пришла зима, и он каждое утро вставал в девять часов, а затем «заезжал за Джоном, чтобы в городе встретиться с Полом и Джорджем. Примерно в полседьмого я возвращался домой, ужинал, болтал с Мо, занимался всякими домашними делами и ложился спать».

Споры с мистером Грегори по поводу стоимости некоторых садовых работ закончились судебным разбирательством, но, кроме этого инцидента, у Старки не было крупных проблем. Если не считать заботы о детях, Ринго занимали дилеммы вроде той, которую он решал каждое утро пред зеркалом: «смотрится ли моя остренькая бородка с усами, придает ли она мне сходство с пиратом или делает мое выражение лица просто глупым!»