Ринсвинд, Коэн и волшебники. Книги 1-8

– Они носятся по всему университету, – сказал Чудакулли.

– Да, мистер Натт и мистер Навроде готовят что-то интересное к банкету, – ответил Думминг, вставая и открывая верхний ящик шкафа. Зрелище ящиков с документами, как правило, напоминало Чудакулли, что ему нужно быть где-то в другом месте, но на сей раз прием не сработал.

– И, кажется, у нас появилось еще несколько новых мячей.

– Господин Храпссон не упускает хороших возможностей.

– То есть все идет хорошо? – уточнил Чудакулли, как будто слегка озадаченный.

– Полагаю, что так, сэр.

– Тогда лучше я не буду вмешиваться, – сказал аркканцлер. Он помедлил, чувствуя себя немного ошеломленным, и наконец нашел еще одну нить. – Как продвигается работа над правилами, мистер Тупс?

– О, неплохо, аркканцлер, спасибо. Я сохранил некоторое количество старых уличных правил, разумеется, чтобы никто не чувствовал себя обиженным, хотя среди них есть довольно странные…

– Судя по всему, мистер Натт оказался весьма достойной личностью.

– Да, аркканцлер.

– Какая отличная идея изменить конструкцию ворот. Играть стало гораздо интереснее.

– А вы не собираетесь тренироваться, сэр? – поинтересовался Думминг, придвигая к себе следующую бумажку.

– Я капитан! Мне тренировки не нужны, – Чудакулли развернулся к двери и остановился, взявшись за дверную ручку. – Вчера вечером у меня был долгий разговор с бывшим деканом. В глубине души, разумеется, он приличный человек.

– Насколько я понимаю, атмосфера в Необщей комнате была достаточно дружеской, аркканцлер, – ответил Думминг. «И обошлась недешево», – добавил он мысленно.

– Ты знаешь, что молодой Адриан Турнепс – профессор?

– Да, аркканцлер.

– Хочешь тоже быть профессором?

– Честно говоря, не очень, аркканцлер. В университете должны остаться одна-две должности, которые я не занимаю.

– Да, но они взяли и назвали свою машину Пексом! Не очень-то оригинально, как по-твоему?

– О, в конструкцию внесены существенные отличия. Насколько я знаю, для концентрации диаметрального блита Пекс использует кур.

– Кажется, да, – ответил Чудакулли. – Во всяком случае, что-то такое я слышал.

– Хм…

Это было весьма весомое «хм», которое вполне могло послужить якорем для небольшого корабля.

– Что-то не так? – уточнил Чудакулли.

– Э… да нет, аркканцлер. А бывший декан не упоминал о необходимости полностью перестроить морфический резонатор, чтобы внести необходимые изменения в интерфейс блита и слуда?

– Кажется, нет, – ответил Чудакулли.

– О, – Думминг явно был озадачен. – Ну, Адриан непременно что-нибудь придумает. Он очень умный.

– Да, но все это основано на твоих исследованиях! Ты придумал Гекс. А теперь они утверждают, что Адриан тут самый умный. Он даже на коллекционной карточке есть!

– Как мило, сэр! Приятно, когда ученые пользуются заслуженным признанием.

Чудакулли почувствовал себя москитом, который пытается ужалить стальной панцирь.

– Хм… искусство волшебства и впрямь теперь иное, чем в мое время, – сказал он.

– Да, сэр, – уклончиво отозвался Думминг.

– И кстати, мистер Тупс, – заметил Чудакулли, открывая дверь, – мое время еще не прошло.

Вдалеке послышался вопль. Затем грохот. Чудакулли улыбнулся. День внезапно прояснился.

Когда они с Думмингом вернулись в Большой зал, большинство волшебников сгрудились вокруг одного из игроков, который лежал на полу. Над ним хлопотал Натт.

– Что случилось? – спросил Чудакулли.

– Сильный ушиб, сэр. Нужно положить компресс.

– А… – взгляд аркканцлера упал на огромный, окованный медью сундук, на первый взгляд самый обычный… не считая того, что он стоял на многочисленных крошечных ножках.

– Чертов сундук Ринсвинда! – прорычал Чудакулли. – Значит, его хозяин где-то неподалеку. Ринсвинд!!!

– Я не виноват!

– Он говорит правду, сэр, – сказал Натт. – Я должен извиниться, поскольку произошло общее недоразумение. Поскольку упомянутый волшебный сундук обладает сотнями ножек, господа волшебники решили, что он будет играть в футбол «как черт», цитирую. В каковом предположении, вынужден признать, они ошиблись.

– Я ведь предупреждал, – произнес бывший декан, стоя с краю толпы. – Доброе утро, Наверн. Ну и команда у тебя.

– Эти ножки только путаются между собой, – заявил Бенго Макарона. – А потом сундук упал на мяч, завертелся, потерял равновесие и, к сожалению, врезался в мистера Тряпкинса.

– Ну что ж, на ошибках учатся, – подытожил Чудакулли. – А теперь скажите – вы готовы продемонстрировать мне что-нибудь дельное?

– Кажется, я готов, аркканцлер, – произнес тоненький, но бодрый голосок из-за спины аркканцлера.

Чудакулли повернулся и увидел человека, который фигурой и назойливостью тембра напоминал флейту-пикколо. Он каким-то образом вибрировал, даже стоя на месте.

– Профессор Ритурнель, магистр музыки, – шепнул Думминг на ухо Чудакулли.

– А, профессор, – бесстрастно отозвался Чудакулли. – Вижу, вы привели с собой хор.

– О да, аркканцлер, и должен сказать, я восхищен и преисполнен внутреннего света от того, что наблюдал сегодня утром! Я без особых затруднений набросал черновой вариант песнопения, как вы просили!

– Я просил? – шепотом уточнил Чудакулли.