Ринсвинд, Коэн и волшебники. Книги 1-8

– Да, сэр, типа того… я помогаю и все такое… но я обещал своей старушке, сэр, когда папаша умер. Да, да, меня внесли в список, но кто же думал, что так обернется?

Чудакулли уставился на небо.

– Что ж, господа, я полагаю, что нельзя требовать от человека, чтобы он нарушил обещание, данное старушке матери. Это хуже, чем убийство. Нам придется играть вдесятером. Как-нибудь обойдемся.

Редактор «Таймс», сидя в своей хлипкой будочке, взял блокнот и объявил:

– Я пойду туда. Глупо сидеть здесь сложа руки.

– Вы собираетесь на поле, сэр?

– По крайней мере, я хоть пойму, что происходит.

– Вряд ли судья вам разрешит, сэр!

– Ты будешь играть, Трев? – спросила Гленда.

– Я же сказал! Сколько раз надо повторить? Я обещал своей старушке!

– Но ты в команде, Трев.

– Я обещал своей старушке!

– Да, но, разумеется, она бы поняла.

– Легко тебе говорить. Откуда ты знаешь?

– О, есть разные варианты, – жизнерадостно отозвался какой-то голос.

– Здравствуйте, доктор Икс, – сказала Гленда.

– Я, как вы понимаете, подслушал ваш разговор. Если мистер Навроде скажет мне, где похоронена его мать, а судья даст небольшую отсрочку, может быть, я сумею…

– Так я тебя и подпущу с лопатой к моей матери! – заорал Трев. По его лицу катились слезы.

– Трев, мы тебя понимаем, – сказала Гленда. – Старушка мать – это всегда нелегко… – И она добавила, даже не задумываясь о смысле своих слов: – И я не сомневаюсь, что Джульетта тоже поймет.

Она взяла его за руку и увела с поля. Трев был прав, все пошло наперекосяк. Лучезарные перспективы начали увядать.

– Вы подарили им гол, сэр, – напомнил Думминг, когда они с Чудакулли заняли свои места на поле.

– Я верю, что из мистера Натта получится неплохой вратарь, – ответил Чудакулли. – И я покажу им, что бывает с теми, кто пытается отравить волшебника!

Прозвучал свисток.

– ДВАДЦАТЬ ОТЖИМАНИЙ! Прошу прощения, господа, я сам не знаю, что говорю…

Вот что бывает с теми, кто пытается отравить волшебника: в футболе у них появляется преимущество, хотя бы на некоторое время. Отсутствие профессора Макароны стало смертельным ударом для «Незримых Академиков». Он был краеугольным камнем, на котором основывалась стратегия университетской команды. Осмелев, «Юнайтед» ринулись в бой.

«И все-таки, – думал редактор «Таймс», лежа на кромке поля со своим иконографом, – волшебники как-то держатся». Он писал с бешеной скоростью, стараясь не обращать внимания на обертки от пирогов, пивные бутылки, банановые шкурки и сальные пакетики из-под гороха, которые градом сыпались на поле. У кого сейчас мяч? Редактор заглянул в список игроков, который успел набросать. Ах да. «Юнайтед» прорвались на сторону противника, и мяч у Энди Шенка, весьма неприятного молодого человека, но… на поле явно происходит что-то выходящее за рамки нормальной футбольной тактики. Несколько игроков «Юнайтед» выстроились вокруг Энди – таким образом, он бежит, окруженный телохранителями. Даже товарищи по команде как будто не понимают, что происходит, но мистер Шенк, тем не менее, нанес уверенный удар по воротам… и мяч ловко перехвачен в воздухе мистером Наттом». Редактор заглянул в шпаргалку: «Орк». Он дописал: «…которому привычно хватать большие круглые предметы». Но потом он устыдился и вычеркнул эти слова. «Как бы низко мы ни пали, – сказал де Слов сам себе, – мы все-таки не желтая пресса».

Орк.

Натт пританцовывал в воротах, ища взглядом того, кто мог что-нибудь сделать с мячом.

– Мне что, тут весь день торчать, орк? – поинтересовался Энди, стоя прямо перед ним. – Давай поживей, орк. Что, никто не бежит на помощь, а, орк? Говорят, у тебя когти. Покажи нам когти, орк. Тогда мячик лопнет.

– По-моему, у вас серьезные психологические проблемы, сэр.

– Чего?

Натт перебросил мяч через голову Энди, и где-то в толпе игроков, которые принялись за него драться, послышался хруст, затем вопль, затем свисток, а за свистком – общее пение. Оно началось где-то в районе миссис Аткинсон, но быстро распространилось по всему стадиону:

– Орк, орк, орк, орк, орк, орк, орк!

Чудакулли, пошатываясь, поднялся на ноги.

– Эти сукины дети меня зажали, Генри! – заорал он едва слышным сквозь пение голосом. – Мое колено! Будь оно неладно!

– Кто это сделал? – поинтересовался судья.

– А я откуда знаю? На поле треклятая мешанина, точь-в-точь как в старой игре! И сделай так, чтоб они перестали петь, провались оно совсем! Я вовсе не желаю это слушать!

Аркканцлер Генри поднял рупор:

– Мистер Боров!

Капитан «Юнайтед» протолкался сквозь толпу. Вид у него был смущенный.

– Вы в состоянии контролировать своих фанатов?

Боров пожал плечами:

– Звиняйте, сэр, но что тут поделаешь?

Генри обвел глазами Иппо. Действительно, что тут поделаешь? Это была Толкучка. Толпа, у которой нет главных. Нет руки, по которой можно хлопнуть, задницы, которую можно пнуть. Нет даже адреса. Толкучка пела, потому что пел каждый.

– По крайней мере, вы способны контролировать свою команду? – поинтересовался он. К его удивлению, мистер Боров опустил глаза.

– Не знаю, сэр. Звиняйте, сэр, оно как-то так получилось.