Рип

— О, Боже… — ее руки сжались на моей голове. Я не хотел, чтобы она меня отталкивала. Я хотел оставаться рядом. Я хотел, чтобы она ухаживала за моими волосами.

Она глубоко вздохнула и снова начала расчесывать мои волосы. Я застонал, когда она прекратила расчесывание и почувствовал себя хорошо.

Я провел ртом по ее кож — е. Но мне хотелось увидеть больше. Подняв ее одежду, я повел пальцами вверх.

Я хотел заглянуть под ее майку.

Я нахмурился, когда обнаружил, что ее грудь покрыта черным материалом.

Женщина застонала, когда я провел руками по передней части материала и разорвал его.

Освободив ее сиськи, я бросил материал на пол. Женщина издала потрясенный крик, когда ее сиськи были освобождены. Я застонал, когда мои руки обхватили их, ее красный сосок затвердел, когда мой большой палец пробежал по плоти. Женщина, затаив дыхание, скрестила руки на моей голове, прижимая мой рот к своим холмикам.

Как только ее вкус коснулся моего языка, потребность захлестнула мое тело.

Больше. Мне нужно больше.

Притянув ее ближе, я схватил ее за бедра и потянул ее колени на себя, раздвигая ноги. Она вскрикнула, когда ее киска приземлилась на мой член. Подняв одну руку, я схватил одежду, прикрывающую ее сиськи, и потянул ее через голову. Мои ноздри раздулись, когда я взглянул на ее обнаженную верхнюю половину. Мое сердце забилось громче, моя кровь забурлила, и я провел пальцем по ее телу от нижней части горла до пояса штанов.

Она была идеальна.

У нее не было никаких шрамов. Хозяин не причинял ей вреда.

Я почувствовал облегчение, зная, что она не перенесла ту же боль, что и я. Человек в белом халате не пристегивал ее, не резал, не вводил ей иглу в вену, запуская яд.

Двигая руками от живота к ее заднице, я придвинул ее ближе. Тепло от ее киски немедленно прокатилось по мне. Я застонал. И мой рот всосал ее сосок, чувствуя, что она сидит на мне сверху.

Руки женщины сгребли мои мокрые волосы. Они скользнули прямо сквозь них, ее острые ногти на моей голове заставили меня захрипеть и толкнуть мои бедра.

Никто никогда не проводил пальцами по моим волосам. Ни одна женщина. Хозяин приказывал мне трахаться, но никогда не трогать их таким образом. Им было все равно; они не хотели меня. Я не хотел их. Но я хотел ее.

Освободив одну грудь, я перешел к другой и провел языком по соску. Ее бедра стали быстрее перемещаться по моему члену, и в горле зародилось рычание.

Это ощущалось хорошо.

Я сжимал ее задницу сильнее, тепло от ее киски становилось жарче. Я откинул голову назад. Ощущение ее на мне были слишком сильным.

Женщина схватила меня за волосы, и когда я опустил голову, она смотрела на меня большими карими глазами.

Она была так красива и смотрела на меня, как будто ей было не все равно. Ни одна женщина раньше не смотрела мне в глаза, никто не смотрел мне в глаза. Хозяин говорил, что я недостоин этого.

Я изучал ее бледную кожу. Ее светлые волосы упали мне на грудь, а ее лоб наклонился навстречу моему.

Ее дыхание было прерывистым, и она качалась быстрее. Я не мог оторвать глаз, пока ее полные сиськи подпрыгивали, а мои руки были заняты ее задницей.

— О, Боже… — прошептала женщина, ее глаза закрылись, и тело начало дергаться.

— О, Боже, Боже… я…

Руки женщины сжали мои волосы, и она откинула голову назад. Я не мог перестать смотреть, как ее розовые губы раздвинулись, ее горячее дыхание скользнуло по моей коже, и протяжный крик вырвался из ее горла.

Ее бедра сильнее упирались в мой член. Я сжимал ее задницу, пока ее киска толкалась взад и вперед. Мои бедра напряглись, и я зарычал от удовольствия, исходившего от основания моего позвоночника. Потом я кончил. С громким криком я уткнулся головой в шею женщины. Ее кожа была влажной и теплой. Я прижался щекой к ее плечу и вдохнул ее аромат, когда ее руки гладили меня по голове и по волосам.

Я закрыл глаза, успокоенный ее прикосновением. Медленно я обнял ее за спину, прижимая к себе.

У меня сжался живот, когда я подумал, что Хозяин придет забрать ее у меня. Я не хотел ее терять.

Я подумал о других женщинах, которыми он владел, и о том, что он заставлял их делать. Они трахали других мужчин, по нескольку мужчин за раз. Он заставлял меня трахать их. Жестко. Грубо. Он пытался заставить их плакать. Он будет смеяться. Он хотел, чтобы у них шла кровь.

Женщины не носили никакой одежды, и их номер был вытатуирован на затылке. Я напрягся. У этой женщины тоже был свой номер там? Ее тоже заставляли трахаться с мужчинами?

Ослабив хватку, я отклонился. Я посмотрел на лицо женщины. Ее глаза были в замешательстве. Она прикусила нижнюю губу. Мой взгляд упал на ее гладкое тело, ее бледную кожу. Никаких отметин, никаких цифр.

— Ты в порядке? — тихо спросила она. Я нахмурился.

Почему она говорила? Разве она не боялась наказаний Хозяина? Мне было запрещено говорить, никогда не поднимать головы, только следовать его приказам и убивать.

Я ждал, когда яд вернется в мою кровь. Я ждал, чтобы почувствовать боль в животе.

Я ждал, когда потребность убивать захлестнет мое тело. Но ничего не происходило.

Никакого яда.

Никакой боли.

Никакой ярости.