– Боишься, – с улыбкой на тонких губах Бао
Юнаблюдал, как листок за листком сельдерей выпадает из рук Сюэ Ц яо. – Боишься Ми Ш эн’а? С кривой-то ногой?Сюэ Ц
яо кивнула в ответ, но затем, покачав головой, подхватила наполненную сельдереем корзину и скрылась на кухне, захлопнув скрипучую дверь перед носом у остолбеневшего гостя.– Ми Ш
эн встает поздно, – расслышал он шепот с другой стороны. – И в амбар рано утром никто не заходит.Сжимая сандалии в потных руках, Сюэ Ц
яо как тень проскользнула в объятое мраком хранилище. В позе бесстрастного духа её ожидал на сверкающей куче зерна Бао Ю.Сюэ Ц
яо, едва не теряя сознанье, с трудом взобралась на вершину. Дыханье её, как и сонм перепутанных мыслей и чувств, было частым и сбивчивым, словно на смертном одр е. Задыхаясь, она провела непослушными пальцами по гладковыбритым жестким щекам Бао Юи бессильно упала к нему на колени.– Быстрее! Пока не увидели, – перед лицом Бао
Ютрепетали агатово-черные нити волос, беспорядочно выбившихся из тугого пучка на затылке. – Мне д осмерти боязно.– Не торопись. В этом деле не нужно спешить, – Бао
Юмягко шлёпнул её по широкому заду. – Занятно. Приехал великое дело вершить, пустяки руки-ноги опутали.Тело его источало холодный лекарственный дух:
– Блуд на рисовой куче. И вправду забавно.
– Быстрее! И хватит болтать. Я не знаю, чего у них больше: в ушах остроты или яду в глазах, – Сюэ Ц
яо, обняв Бао Ю, захлебнулась в рыданьях. – Быстрее. Мне страшно. Сейчас сердце выпрыгнет.– Не торопись. Никогда не спешил в этом деле... Не знаешь, где мой пистолет? – Бао
Юиздал резкий смешок. – В чемодане лежал. И его кто-то взял. Уж не ты ли?– Не я...
Сюэ Ц
яо, смутившись, взглянула в лицо Бао Ю, не заметив на нем ни малейших следов вожделенья. Уже пожалев о своей необдуманной глупой измене, она начал апонемногу спускаться, с обидой шепча:– Обманул ты меня. Так зачем же сюда заявился?
– За всем понемногу. Ты не уходи, – Бао
Юснял штаны и с надменной ухмылкой потряс причиндалами. – Я в этом деле мастак.Скрип раскрывшейся двери застал их вздрогнуть. В амбар, сжав под мышкой увесистый сверток, прокрался Чай Ш
эн, юркнул в угол, открыл крышку чана – никак собирался чего-то припрятать – и тут, разглядев наверху двух людей и сочтя их воришками, думал уже закричать, как, скатившись по куче зерна, Сюэ Ц яо простерлась пред ним, обхватив его ноги:– Чай Ш
эн, не кричи! Ради жизни моей.Распознав во втором из «воров» своего двоюродного брата, Чай Ш
эн скривил губы:– Ну что за семья! Хоть один бы безгрешный. Все думали, старшего брата жена – образец добродетели: н
ате – бесстыжее дело на куче зерна.Сюэ Ц
яо, вцепившись в него мертвой хваткой, дрожала в беззвучных рыданиях:– Не говори им! Я буду всю жизнь на тебя словно лошадь пахать. Я сошью тебе туфли и куртку!
– Что туфли, что куртка? – Чай Ш
эн оторвал от себя ее руки. – Вот деньги – другой разговор. Как-нибудь поистрачусь, посмотрим, какая ты щедрая.Хлопнув скрипучею дверью, Чай Ш
эн быстро вышел во двор.– Ты не плачь, – на ходу оправляя штаны, Бао
Юс безучастною миной спускался по рисовой куче. – Выходит, что нам не судьба.Он слегка потрепал пук волос на затылке простертой в пыли Сюэ Цяо:
– Ступай-ка к Ми Ш
эн’у. Считай, будто я над тобой подшутил. Я над бабами страсть как люблю посмеяться.Подняв к нему злые, нал
итые влагой глаза, Сюэ Ц яо, взяв с пола сандалии, бросилась прочь, плюнув вязкой слюной в безмятежное, с ласковой миной лицо.В день отъезда Ци
Юнь попросила своих сыновей проводить Бао Юдо вокзала.- На кладбище я б проводил, – наотрез отказался Ми Ш
эн, с первой встречи питавший вражду к двоюродному брату. – В Шанхай без меня доберется.Ци
Юнь, не казавшая из дому носа бессчетные годы, решилась – а что ей еще оставалось? – сама проводить Бао Ю.Повозка, свернувшая с улицы Каменщиков, пробиралась по узким, забитым прохожими улочкам.
– Ты потерял что-нибудь?
Бао
Юне сиделось на месте. С чуть бледным под ярким полуденным светом лицом он опять и опять озирался назад, барабаня сведёнными пальцами по чемодану:– Они за мной следуют. Видно, в дороге прикончить хотят.
– Чего мелешь? – Ци
Юнь оглянулась, но кроме по-летнему пестрой толпы ничего не увидела. – Ты же племянник У Л ун’а. Тебя здесь и пальцем-то тронуть никто не посмеет.– Никто кроме дяди.
Ци
Юнь обомлела и, вновь оглянувшись, заметила на отдаленьи людей в черных робах.– И он не посмеет. Я вместе с тобой. «Колыхнет хоть один волосок», из него душу выну.
Возница с трудом волочил экипаж меж арбузных развалов.
– К реке разворачивай! – крикнул ему Бао
Ю.– Как к реке? – удивилась Ци
Юнь. – Ты не едешь в Шанхай?– Еду на пароходе.
В полуденный час пристань сверх всякой меры была многолюдной и грязной. Ци
Юнь, сморщив носик, старалась держаться подальше от клеток с цыплятами, расположившись в единственном месте, еще не загаженном птичьим дерьмом. У окошка продажи билетов, где ждал свой черёд Бао Ю, промелькнули одетые в черные люди. Ци Юнь их узнала – скоты из Портовой Братвы.– Сукин сын! – прошептала она через сжатые зубы.
Пожалуй, племянник был прав.