Rise 3. Солнечный ветер (СИ)

Всеми фибрами души я пожелала оказаться рядом с желаемой персоной, и браслет закружил меня в вихре перемещения. Я ожидала оказаться где угодно, но не на пустынном кладбище, освещенном тонким серпом молодой луны. Справа и слева от меня стояли распахнутые гробы со следами земли, в них лежали мертвецы, только-только начинавшие разлагаться. Впереди зиял провал могилы, из которой то и дело вылетала земля. Я сделала крошечный шажок вперед, и раскапывание могилы прекратилось. В край ямы вцепилась бледная костлявая рука, и все мои старательно заготовленные речи тут же вылетели из головы. Я завизжала как испуганная пятилетняя девочка, которой, собственно, и являлась.

— Ты своим криком и мертвых разбудишь! — зашипели на меня, вылезая наружу. (Именно так началась крепкая дружба с моей наставницей и сподвижницей, которую мы пронесли через многие века).

В моих детских представлениях Никта должна была немедленно отправиться в наш дворец, зашвырнуть подлого дядю в темницу, приказать держать там его всю жизнь и кормить исключительно вареным луком*. Но Никта объяснила мне, что реальная жизнь сложнее, чем думается ребенку… «Лет-то тебе сколько? Надеюсь, детей твоего возраста уже хотя бы не кормят грудью?»

В следующие мгновения произошло сразу несколько вещей:

— Звездное кольцо и диадема Астэры по очереди полыхнули солнечным светом;

— Искорка принялась бешено метаться вокруг и пищать «Люмен-изгой! Люмен-изгой!»

— В комнаты ворвалась пожилая дама и потребовала немедленного присутствия в солнечной обсерватории дворца.

Мы переглянулись, повскакивали с мест и пустились бежать вслед за дамой.

Солнечная обсерватория была залом с высоченным потолком, у которого не было внешней стены. Миниатюрные солнца, отражавшие состояние настоящих светил Солярии, тревожно пульсировали.

— Странная солнечная активность, — пробормотала Астэра.

— Обратите внимание и на электромагнитную активность, — сказала дама.

— Люмен-изгой! — повторила Искорка.

Королева переместилась к вполне современным компьютерным терминалам, демонстрирующим графики и цифры, а я поднял голову и замер, разглядывая невероятной красоты мобиль, изображающий всю обитаемую зону Магикса, звезды, обращающиеся вокруг них планеты и их луны. Все это медленно двигалось, вращалось, переливалось.

— Люмен-изгой! — крикнула Искорка чуть громче. Со словарным запасом у люменов было плохо.

Астэра, игнорируя Искорку, посмотрела на нас.

— На Солярию что-то упало, — задумчиво начала она. — И опять какая-то ионная буря…

Мы молча смотрели на нее, не мешая принимать решение.

— Я сейчас сбегаю и распоряжусь, чтобы проверили! — воскликнула Астэра и сорвалась с места.

Мы с дамой обменялись озадаченными взглядами. Я несмело подошел к графикам, которые королева только что разглядывала. Если честно, я ничего в этом не понимал. Я гуманитарий.

— Люмен-изгой! — опять сказала Искорка, подлетая ко мне и тоже глядя на графики своими глупенькими глазенками.

— Можешь начинать обретать лицо, — пробурчал я.

Астэра снова вбежала к нам.

— Нет! Мы САМИ отправимся туда и проверим! — объявила она. Королева Солярии успела переодеться в неприметную мешковатую одежду. Диадему на волосах укрыл капюшон толстовки, а с лица пропала косметика, превращая принцессу в щупленького незнакомого паренька. На краткий миг мы даже удивились, услышав знакомый голос от такой незнакомой Астэры.

Она подошла к нам и взяла за руки. Кольцо на ее пальце сверкнуло, и мы превратились в чистый свет — нас куда-то перемещало.

***

Оглядевшись, мы поняли, зачем Астэра переодевалась. Место, куда мы попали, было все еще на Солярии, но не выглядело таким, где малолетнюю королеву встретят с раболепным обожанием. Здесь было лучше находиться инкогнито. Искорка пугливо запищала и забилась за ворот ее толстовки.

Мы стояли посреди безлюдной улочки небольшого городка. Выжженные солнцем газоны едва зеленели. Дорога была пыльной, пыль покрывала дома, мы тоже успели немного покрыться пылью.

Откуда-то доносилась музыка, и Астэра нерешительно двинулась в ту сторону.

— Хоть спросим, видели ли тут что-нибудь.

Музыка доносилась из темного душного бара, почти пустого. Над барной стойкой бубнил головизор, транслируя новости. В углу храпело тело, столь пьяное, что нельзя было опознать его половую и расовую принадлежность.

Мы посмотрели на бармена, который так грозно протирал стаканы, что было страшно заговаривать с ним. Тот окинул презрительным взглядом трех явившихся к нему малолеток, но не стал выгонять. Закон требовал иметь в меню и безалкогольные позиции на случай, если бар окажется для кого-то единственным возможным прибежищем. Мы имеем право здесь находиться, пока не наберемся наглости заказать алкоголь. Хорошо бы еще сделать закон, запрещающий бармену так грозно на нас смотреть…