Rise (СИ)

Ты спрашивал, поговорил ли я с Амелией. Так вот, я ее так и не встретил в день отъезда. Она не попалась мне на глаза ни в общей гостиной, ни по дороге на станцию, ни в поезде. Раз она так старательно избегала меня, я решил, что не стану ее преследовать и устраивать разборки в таком людном месте. Пусть побудет наедине со своими мыслями и разберется в себе, пока каникулы идут. Все равно потом в замке никуда от меня не денется. Тогда и наговоримся, и решим все наши вопросы. Я не собираюсь сдаваться в любом случае.

Кстати, она тебе ничего не писала? Меня она не поздравила с Рождеством, хотя я в душе надеялся хотя бы на крошечную записку. Но ничего не поделаешь…

Жду продолжения рассказа о твоих успехах. Хорошего отдыха.

Алекс

Я криво усмехнулся, дочитав письмо. Он ждет “продолжения рассказа о моих успехах”… Где они, эти успехи?! Я швырнул чашку в стену, и она со звоном разлетелась на мелкие осколки. Глубоко вздохнув, я спрятал письмо в карман и позвал эльфа, чтобы тот убрал мусор и принес мне еще порцию зелья.

Отвечать Алексу в тот день я не стал.

*

Мое настроение почти не менялось день ото дня. Я не оставлял попытки пошевелить пальцами ноги, но они по-прежнему не давали никаких результатов. Мне пришло еще несколько писем от Амелии и одно от Алекса, который только сейчас прочитал ту самую статью про нас с Гермионой. Я написал им обоим ответы, но это были скорее записки, чем письма. Особого желания общаться не было. Даже мама, видимо, заметившая мою хмурость, старалась лишний раз не дергать меня и только издалека приглядывала за своим неуравновешенным сыном.

И все было бы ничего, но вот одно письмо просто взбесило меня.

Я надеялся, что раз друзья не собираются оставлять меня в покое, то и Гермиона не обойдет меня хоть каким-то вниманием. Однако она молчала.

Когда эльф появился в моей комнате с утра пораньше и протянул мне небольшой конверт, я даже немного обрадовался. Но это письмо было не от Грейнджер. Его написал мне отец, который никак не давал о себе знать после инцидента с нападением на него. Обычно он писал маме, так что сначала я просто удивился. Вскрыв конверт, я уставился на исписанный неровным скачущим почерком пергамент.

Драко Малфой!

Ты совсем потерял совесть!

Как ты смеешь втаптывать в грязь нашу фамилию, великую и уважаемую семью?!

Почему я узнаю из газеты, что ты проводишь время с одной из грязнокровных убийц нашего Лорда? Почему там полно намеков на ваши с ней близкие отношения? Почему ты защитил эту Грейнджер? Почему ты не убил тех двоих идиотов, покушавшихся на тебя? Ты должен был отомстить за своего отца!

Я бы еще понял, если бы ты из тактических соображений сближался с этой девчонкой. Но, судя по всему, это не так, раз я до сих пор сижу в этой грязной дыре, в то время, как мог восстанавливать мощь нашей семьи, на что ты, очевидно, абсолютно неспособен. Ты уже четыре месяца провел в Хогвартсе и не сделал ничего полезного для меня!

Ты живешь в мире, полном врагов, но абсолютно не умеешь приспосабливаться. Если я еще раз узнаю о чем-либо подобном, я отрекусь от тебя, и ты перестанешь носить гордую фамилию “Малфой”!

Запомни это и не подходи к Грейнджер, если только не собираешься использовать ее в наших целях!

Л. Малфой

Я нервно засмеялся и устало потер глаза. Отец окончательно впал в маразм. Он так и не смог сделать никаких выводов из тех уроков, что ему преподала жизнь. Мне было немного обидно, но для меня он утратил свой авторитет еще лет пять назад, и сейчас я не мог понять и посочувствовать его мыслям. Но мне было искренне жаль маму. В этом письме не упомянул ее ни разу. И отдельного, адресованного специально ей, листка тоже не было. А я понимал, что это ее обязательно огорчит, ведь она все еще любила этого несносного человека, который застрял в прошлом и своих дремучих предрассудках, зациклился на злобе и превратился в непрошибаемого эгоиста.

Я не стал отвечать ему. И маме не рассказал, что отец прислал мне письмо. Я просто смял исписанный его рукой пергамент и бросил в камин, чтобы никто даже случайно не нашел это глупое послание. А вечером лишний раз обнял маму и попросил ее почаще улыбаться.

*

Когда до конца каникул осталось чуть меньше недели, я уже считал каждый час до их окончания. Страшно было подумать, что я буду делать после выпуска из Хогвартса, если не встану за это время на ноги. И как маме не надоедало постоянно находится дома?

Не только безделье было причиной моего желания поскорее вернуться к учебе. На самом деле я очень хотел побыстрее увидеть Гермиону. Мне ужасно не хватало ее сейчас, и это огорчало. После той истории со статьей в “Пророке” от нее не пришло ни строчки. Только во снах она являлась ко мне, но это было совсем не то, и только еще больше напоминало, что она очень далека от меня. А мне так хотелось говорить с ней, видеть, как она улыбается, держать ее за руку… Мне хотелось гораздо большего, но я пытался, очень старательно, заглушать эти мысли, и союзником в этом мне стала, как ни странно, боль. Вот что умело мастерски отвлекать от всего, даже просто от жизни.