Rise (СИ)

Вся следующая неделя стала для меня калейдоскопом из занятий, бесконечной усталости и боли в отказывающихся так много работать мышцах. Алекс продолжал избегать Амелию, поглядывая при этом на нее каждый раз, когда подворачивалась такая возможность, и с грустными глазами продолжал твердить мне, что он обязательно забудет о ней и станет прежним, а она обходила стороной нас обоих, стараясь даже не смотреть в нашу сторону. Я понимал, что она была зла на меня, но вот Алекса она давно должна была простить.

Нападений на Гермиону, к счастью, больше не было. Наши с Грейнджер ежедневные встречи стали более дружескими. Я все еще смущался иногда, когда смотрел на нее, но она, казалось, не замечала этого. Тренировки проходили все успешнее, я уже мог по несколько раз за час вставать и садиться, и при этом не падать от усталости. Это не могло не отразиться на моем настроении. Я стал гораздо спокойнее и веселее, и было только три вещи, которые меня огорчали: часто наведывающийся в лабораторию Грин, который так и не сумел пока продвинуться в своем расследовании, мои друзья, которые сейчас страдали, и родители, а в особенности — мама.

Она писала мне каждый день, и я незамедлительно отвечал на все ее письма, только вот в них не было ничего утешительного. Состояние отца не менялось, он продолжал больше походить на овощ, чем на человека. Мама, естественно, очень страдала из-за этого. Пытались ли мракоборцы найти виновника теперешнего состояния отца, ни я, ни мама не знали. Как и не знали, что же будет дальше с нашей семьей.

Сейчас я спешил в библиотеку, чтобы успеть сделать эссе по зельям до тренировки с Грейнджер. Алекс обещал присоединиться ко мне через полчаса, что было неожиданно, учитывая то, что все время, свободное от занятий, приемов пищи и сна, он просиживал теперь в библиотеке. Сегодня же он решил сделать исключение, даже не назвав мне причину.

Уже у двери я столкнулся с выходящей Амелией. Она вскрикнула от неожиданности и замерла, уставившись на меня.

— Эй, не стой, как статуя, на проходе, — толкнул ее какой-то младшекурсник, но увидев, что здесь еще и я, растерял свой пыл и тоже замер.

— Давай отойдем, — сказал я Амелии и указал взглядом в сторону.

Она кивнула и прошла в указанное место, пробурчав что-то невразумительное в адрес того младшекурсника, который сейчас уже поспешил дальше по своим делам, счастливый, что его не стали особо воспитывать за грубость.

— Ты как? — спросил я, поняв, что она не собирается сама заговаривать со мной.

— Нормально, — пожала она плечами. — А ты?

— Лучше. Учусь стоять, — ответил я.

— Правда? Здорово. Я за тебя очень рада, — бесцветным голосом проговорила она, но слегка улыбнулась уголками губ.

— По тебе этого не скажешь.

— Хм… Наверное, — только и произнесла она в ответ.

— Амелия, я знаю, ты злишься на меня, и, думаю, имеешь на это полное право, но Алекс…

— Я на тебя не в обиде, — перебила она меня. — Правда. Только мне без тебя плохо. Теперь я совсем одна.

— Ты не одна. Как на друга, ты можешь на меня рассчитывать. А на Алекса — тем более!

— Я не знаю! — сорвалась она на крик. — Я уже ничего не понимаю, я так запуталась. Алекс — не плохой человек, и я ужасно поступила с ним, но… — она сделала паузу. — Я не знаю, как теперь с ним себя вести. Совершенно. И как быть с тобой я тоже не знаю, но я люблю тебя.

Я нахмурился. Мне не нравился весь этот разговор, он зашел куда-то не туда.

— Амелия, я не знаю, что могу сказать в этой ситуации. Если тебе одиноко, пожалуйста, помирись с Алексом, поговори с ним честно, и вы сможете нормально общаться. Он сейчас тоже страдает, и кроме тебя, никто не сможет ему помочь.

— Нет, с ним я не могу говорить. Ни за что, — она отрицательно покачала головой.

— Но почему? — разозлился я.

— Не знаю, — вспылила Амелия. — Драко, я устала! — из ее глаз полились слезы. Всхлипнув, она развернулась и быстро зашагала по коридору.

Я вздохнул. Что творилось у нее в голове? Что я мог сделать для нее и для Алекса? Да я со своими проблемами никак не мог разобраться, не то, что еще чужими заниматься… От этих мыслей у меня разболелась голова.

Эссе я так и не написал, просидев в библиотеке, бессмысленно глядя на строчки мелкого текста нужной мне книги, и даже не притронулся к перу и пергаменту.

Алекс пришел совершенно неожиданно и гораздо позже, чем обещал.

— Ты чего такой хмурый? — спросил он, присаживаясь на стул рядом.

— Ничего, — проворчал я. — Настроения нет.

— Это я вижу, — кивнул он. — А я наоборот — в хорошем.

— Да? — я посмотрел на него. — И что такого случилось?

— Да так. Ты эссе собираешься писать?

— Нет, не хочу, — я с силой захлопнул книгу, чем вызвал недовольный взгляд мадам Пинс.

— Ты чего шумишь? — удивился Алекс. — Ты что, поссорился с мисс Грейнджер?

— Нет, все в порядке.

— Тогда чего ты такой хмурый? Я же знаю, что с тренировками у тебя серьезный прогресс. Почему бы тебе не радоваться?

— Слушай, ты видел сегодня Амелию? — вдруг спросил я.

— Да, часа три назад, когда она из Большого Зала выходила. А что? — удивился он.