Риша решает!

Да что же это? Мне всегда казалось, я смешной. Беру в руки чашку и киваю на вторую:

– Пей чай, Риша. Пока не остыл.

– Хватит командовать, Стас. Пока…

– Перестань, – мягко прошу я. – Тебе не обязательно угрожать. Я уже в ужасе.

– Почему тогда не убегаешь с дикими воплями? Слышал об инстинкте самосохранения?

Ненадолго задумываюсь. Она ведь еще не готова услышать ответ, а я не готов гоняться за ней по вечерним заснеженным улицам.

– Ты ведь сама говорила… – беспечно пожимаю плечами. – Я идиот.

Риша обхватывает чашку, легонько улыбнувшись. Морозные поцелуи до сих пор виднеются на ее щеках и носу легкой краснотой, и я не могу оторвать взгляд. Рассматриваю, словно вижу впервые. А может, все так и есть. Впервые после того, как я понял, во что вляпался. Отмечаю мелкие детали: длину светлых прямых ресниц, небольшой шрам у носа. Задерживаюсь на бледных губах с тонкой сухой корочкой и выделяющейся трещинкой на левой стороне, и, вопреки всему, они кажутся манящими и мягкими. Замечаю пару проколов в мочке уха и почему-то вспоминаю о татуировке, которую обнаружил в тот день, когда впервые снял с Риши зеленый ужас. Тонкая строчка на ребрах, текст не разобрать. Что там? Что она прячет? Кто же такая Риша Мариновна без прочной и устрашающей брони?

– Так и будешь таращиться? – спрашивает она.

– А что? Я тебя смущаю?

– Раздражаешь.

– За что ты меня так не любишь?

– Не льсти себе.

– Риша… – Я показываю раскрытые ладони. – Опусти меч. Пожалуйста. Я вот без оружия.

Она вздыхает, делает пару крошечных глотков чая и отворачивается, глядя на заламинированную карточку меню, стоящую у края стола на деревянной подставке. Нет уж, так не пойдет. Ставлю чашку на стол и упираюсь подбородком в сложенные в замок пальцы. Попытка пообщаться номер триста шестьдесят один.

– Так какой? – спрашиваю я.

– О чем ты?

– Какой кофе ты любишь?

– Зачем тебе это?

– Хочу знать, что готовить тебе по утрам.

– Виселицу, – бурчит Риша и закрывает половину лица чашкой.

Улыбаюсь и качаю головой:

– Риша, брось. Мы ведь пытаемся узнать друг друга. Неужели так тяжело рассказать что-то о себе?

– Растворимый, – коротко отвечает она.

– Вот, уже лучше. Молоко? Сливки? Сахар?

– Ты что, бортпроводник? Курица или рыба?

– Кстати, да. Курица или рыба? Какое твое любимое блюдо?

– Стас, давай ты блокнотик с анкетой мне на следующее занятие принесешь? М-м? Я возьму цветные ручки, наклейки, блестки…

– Какая же ты заноза, – смеюсь я и снова подношу к губам чашку.

Яркий аромат чая, смешавшись с паром, согревает нос и горло. Риша косится на вафельную трубочку, в глазах голод, но в позе настороженность. Сейчас она похожа на дикого котенка, который раздумывает, принимать ли лакомство из рук незнакомца. Не делаю резких движений, даже дышу тише. Риша неторопливо берет трубочку и разламывает ее. Кусочки получаются разные, и, на удивление, больший из них она протягивает мне. Какая прелесть. Кажется, я заслужил-таки еще капельку доверия.

– Держи, – говорит она не глядя.

– Это тебе. Я не фанат сладкого.

– Следишь за фигурой?

– За моей фигурой следят все, кроме меня.

– Ну, конечно, – хмыкает она. – Не зря же ты вечно полуголый пляшешь.

– Еще скажи, что тебе это не нравится.

– Мне все равно.

– Ой, Риша! – Я показательно прижимаю ладонь к щеке. – У тебя нос вырос. Что бы это могло значить?

– Что ты хвастун несчастный, – цедит она и откусывает внушительный кусок.

Правильно, пусть поест. Может, сладости ее задобрят. Ну хоть немного. Как же трудно, оказывается, ходить на свидание с тем, кто не в курсе того, что у вас свидание. Риша доедает трубочку, наступает очередь эклера. Наливаю ей еще чая и понимаю, что стоило купить больше десертов.

– Ты так сильно торопишься? Или так сильно хочешь отделаться от меня?

– Я же сказала, у меня дела.

– Но не сказала, какие именно.

– Вечер домашнего кино с друзьями. Полегчало?

– Да, – натянуто улыбаюсь я, уже представляя, как она отреагирует на грядущий сюрприз.

– Вот и отлично, – заявляет Риша. – Тогда я…

– Не-а. У нас еще двенадцать минут, – говорю я, сверяясь со временем на экране мобильника.

– Двенадцать минут на что?

– На общение.

– Боже! – Она закатывает глаза. – Ты невероятно странный сегодня.

– Так меня еще никто не называл.

– Захлопнись!

– Риша, я ведь чуть тебя не потерял. Мне не хотелось бы, чтобы это повторилось, и…

– Ты сам себя слышишь?

– Конечно.

– Ничего не смущает?

– Ни капли.

Риша в недоумении выгибает брови, а я продолжаю смотреть на нее без тени сомнений в том, о чем говорю. Проходит секунда. Две. Время ускользает. Риша вытирает салфеткой губы и пальцы, украдкой оглядывается по сторонам и снова заправляет волосы за уши, хотя ни одна из прядок не выпала еще с прошлого раза. Неужто ей некомфортно? Почему? Дело ведь не может быть во мне. Я сегодня суперположительный.

– Риша, что не так? Тебе здесь не нравится?

– Не очень, – скованно признается она, заставляя мое сердце оживленно встрепенуться. Маленький, но шаг навстречу.

– Почему? Кто-то из персонала нахамил? Подсунул просроченный чизкейк?