Риск

Гарвард оказывается впереди, и у нас остается всего лишь две с половиной минуты, чтобы постараться снова сравнять счет. Болельщики Брайара орут как сумасшедшие. Часы продолжают тикать.

Две минуты.

Полторы минуты.

Команда Брайара суматошно пытается что-то сделать. Фитц делает бросок, но Йоханссон блокирует его, вызвав коллективный стон с трибун. Голкипер накрывает шайбу ловушкой, раздается свисток.

Я складываю руки рупором и кричу: «Давайте, парни!» – когда они готовятся к вбрасыванию. У них осталась минута и пятнадцать секунд, чтобы что-то сделать.

Но тренер Педерсен не дурак. В эту последнюю минуту он отправляет на лед своих лучших игроков, как будто сейчас идет игра в меньшинстве. Это настоящая команда-А: Уилл Брэй и Дмитрий Петров в защите и Коннелли, Уэстон и Чилтон в нападении. Черт, и как сплоченно они играют! После вбрасывания шайба все время у них. Гарвард бросается в атаку, и Корсен, словно ниндзя, блокирует бросок за броском. Да, это хорошая помощь, но это совсем не то, что нам сейчас следует делать. Мы должны не отбивать шайбы, а забрасывать сами.

Еще десять секунд. Внутри растет отчаяние. Я бросаю взгляд на скамейку Брайара, выглядывая отца. Его лицо лишено каких-бы то ни было эмоций, но челюсти напряженно сжаты. Он знает, что сейчас произойдет.

БЗ-З-З-З-З!

Вот и заканчивается третий период.

Брайар проигрывает.

В этот раз победу одерживает Гарвард.

* * *

– Поверить не могу! – Саммер убирает за ухо прядь светлых волос. Мы стоим в углу вестибюля. – Мне так жалко Фитца!

– Мне тоже. Как и остальных ребят.

– Конечно, их тоже.

Она опускает свою голову мне на плечо и следит за коридором. Мы ждем нашу команду, и не только мы одни. В огромном помещении толпятся болельщики и хоккейные шлюшки, и все готовы поддержать и утешить как проигравших, так и победителей. У парней из команды Брайара сегодня точно не будет проблем, с кем переспать.

Это выездной матч, поэтому мой отец и ребята вернутся в кампус на автобусе. Несколько игроков Гарварда выходят первыми, и их девушки и поклонницы налетают на них как пчелы на мед. Появляются Джейк и Брукс, два красавчика в темных костюмах. Обожаю тех, кто придумал послематчевый дресс-код. Их пиджаки натягиваются на невероятно широких плечах, и мое сердце начинает биться чаще, когда я замечаю, что волосы Джейка все еще влажные после душа. И в моей голове тут же всплывает образ голого Джейка в душе. Очень соблазнительное зрелище.

Лицо Уэстона растягивается в радостной улыбке, когда он замечает Саммер.

– Ди Лаурентис! – Он подходит к нам, разведя руки для объятий.

Саммер сердито смотрит на него.

– Даже не думай! Сегодня никаких обнимашек!

– Да брось ты! Надо уметь достойно проигрывать. – Брукс разводит руки еще шире.

Секунду подумав, она все-таки быстро обнимает его.

Джейк подмигивает мне поверх плеча Уэстона и головы Саммер. Мои губы слегка изгибаются.

– Отличная игра, Коннелли.

Я вижу, что он едва сдерживает улыбку.

– Благодарю, Дженсен.

Саммер отступает от Уэстона.

– Ну что, – говорит она ему, – похоже, твои грязные провокации во втором и третьем периоде не особо удались.

– Да, судьи стали строже после той фигни с Джоной.

– Фигни с Джоной? – переспрашивает Саммер, тыча пальцем в грудь Уэстона. – Фигня произошла не с ним! Он сломал Хантеру запястье!

– Это был несчастный случай, – возражает Брукс.

Пока они спорят, я замечаю знакомое лицо. Это та девушка из «Кофе Хат», подружка Джейка. Хейзел, что ли? Она продвигается через толпу, всматриваясь в лица, и ее взгляд вдруг сталкивается с моим. Потом она видит Джейка, стоящего в двух шагах от меня, и на ее лице появляется хмурое выражение.

Я замираю, ожидая, что она подойдет, но по какой-то причине девушка не двигается с места. Интересненько. Разве она не объявила себя ближайшим другом Джейка и его доверенным лицом?

Продолжая смотреть на нее, я вопросительно выгибаю бровь. Она хмурится еще сильнее.

Я отвожу взгляд и краем глаза замечаю еще одно знакомое лицо. Я разворачиваюсь к своему отцу, который выходит из коридора. К несчастью, в это же время в вестибюле появляется Дэрил Педерсен.

Ой-ой.

Тренеры, поравнявшись, обмениваются парой слов. Папа идет с каменным, как обычно, выражением лица. Он кивает на что-то, что говорит ему Педерсен. Я с легкостью могу представить их беседу – дежурные «отличная игра», «спасибо», несколько притворно-дружественных фраз. Но когда они подходят ближе, я слышу, как Педерсен говорит: «Отличная попытка».

Не знаю, что именно он имеет в виду, и папа, видимо тоже, потому что он вдруг останавливается.

– И что ты этим хочешь сказать?

– Ты и сам все прекрасно знаешь. Считай, я оценил твои старания c этой уловкой. – Педерсен усмехается.

Когда он замечает нас с Джейком, его брови слегка приподнимаются, а губы искривляются в ухмылке.

Что-то мне все это совсем не нравится.

Мой отец не может рационально соображать, когда дело касается тренера Гарварда, поэтому он замирает на месте, в его позе явно ощущается агрессия.

– Какой еще уловкой? – холодно спрашивает он.

– Я лишь хочу сказать, что твой план отвлечь моего главного игрока не сработал.