Риск

– Ты издеваешься? – стону я. – Ты так и собираешься лежать без движения?

– Я хочу подождать, когда ты тоже будешь совсем близко.

Он наблюдает за моим лицом, пока я ласкаю себя.

– Ты чертовски красивая!

Я сглатываю. В его зеленых глазах полыхает огонь, и кажется, он смотрит в самое мое сердце. Но в то же время я не могу отвести от него взгляда. Мои пальцы начинают работать быстрее, и мы оба слышим, как учащается мое дыхание.

– Вот оно! Черт, да, давай!

Я издаю стон, вращая бедрами.

Но Джейк прижимает ладонь к моему животу, чтобы сдержать меня.

– Не сейчас.

И я продолжаю ласкать себя, ощущая внутри его член. Я чувствую себя наполненной. Мы по-прежнему смотрим друг другу в глаза. Джейк такой сексуальный, что я не могу отвернуться. Он облизывает губы, и этого мне хватает.

– Я кончаю, – выдавливаю я, и он тут же дает мне то, о чем я так мечтала – глубокие, быстрые толчки приводят меня к оргазму.

Мир вокруг исчезает. Здесь только мы с Джейком. Душа и тело. Он с силой входит в меня еще несколько раз, а когда тоже кончает, то впивается зубами в мою шею и хрипло и довольно стонет. И один этот волшебный момент делает всю ночь просто изумительной.

28 Бренна

– Где ты была?

Я подпрыгиваю, как испуганная лошадь, когда за моей спиной вдруг откуда ни возьмись появляется папа. Я стою на кухне и жду, когда сварится кофе, поэтому даже не слышала, как он вошел.

Я разворачиваюсь и тут же хмурюсь в ответ на его недовольное выражение лица.

– Я же вчера отправила тебе сообщение, что заночую у друга в Бостоне.

– Но когда я спросил, у какого друга, ты не ответила.

– Потому что тебе достаточно знать, что я была в безопасности.

– Это шутка? Только то, что ты осталась у друга, еще не значит, что ты была в безопасности. Кто этот друг? Тот парень, который был здесь на прошлой неделе?

Я вздыхаю.

– Ты обещал, что больше не будешь этого делать.

– А ты обещала, что больше не будешь вести себя так безрассудно.

– И в чем проявляется мое безрассудство? Да, иногда я выпиваю с друзьями или хожу потанцевать. Иногда я хожу на вечеринки – с твоими игроками, кстати.

– Как будто это что-то меняет! – В его глазах вспыхивает гнев. – Когда ты последний раз встречалась с хоккеистом, это чуть не разрушило тебе жизнь!

Я чувствую угрызения совести. Отец взбесился бы, узнав, что вчера вечером я помогала Эрику. Развернувшись к нему спиной, я открываю шкафчик и достаю кружку.

– Пап, это было очень давно. Пять лет назад, если совсем точно.

– И все же ты продолжаешь скрытничать и проводишь ночи черт знает где.

– Папа. – Я разворачиваюсь. – Посмотри на меня. Я жива и невредима. У меня даже похмелья нет, потому что вчера вечером я не пила. Я осталась в Бостоне, потому что была сильная гроза и много где повырубало электричество. Мне не хотелось никуда ехать в таких условиях. – Я с силой опускаю кружку на кухонную столешницу. – Я поступила ответственно, но ты почему-то отчитываешь меня за это! Просто невероятно, тебе не кажется?

– Да ну? То есть ты хочешь сказать, что поступила ответственно, отправившись во время, как ты выразилась, сильной грозы, когда много где повырубало электричество, в Уэстлинн, чтобы вытащить Эрика Ройса из какого-то наркопритона?

Я замираю. Откуда он, черт подери, узнал об этом?

Чувство вины сжимает горло. Я медленно выдыхаю и напоминаю себе, что мне не за что винить себя. Я не обязана докладывать отцу все подробности своей жизни.

Отец ждет, когда я что-нибудь скажу, но я молчу, и он ругается матом.

– Вчера мне позвонила Луиза Ройс. У нее не было твоего номера телефона, и она хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что ты привезла ее сына домой. А ты стоишь тут и говоришь мне, что не делала ничего безрассудного! Зачем ты снова видишься с ним, Бренна? От него одни беды!

– Я не вижусь с ним. Он попал в непростую ситуацию, и я просто помогла ему.

– Зачем? Он не заслуживает твоей помощи. Он вообще ни хрена не заслуживает! – Неприкрытая ненависть в его голосе пугает меня. Про отца не скажешь, что он эдакий заботливый папаша-медведь. Он никогда не осыпал меня поцелуями и не проявлял чрезмерную участливость. Но и бессердечным назвать его тоже нельзя.

– Папа, перестань. Эрик не злой человек. Он просто в плохом состоянии.

– И ты не обязана спасать его! – Отец проводит обеими руками по волосам. В его взгляде проскальзывает дикое отчаяние. – Ты хоть понимаешь, как я беспокоился после этого звонка, не зная, в порядке ли ты?

– Ты знал, что я в полном порядке. Я ведь написала тебе, что остаюсь у друга.

– Какого друга? – не отстает папа.

– Не важно. Но ты знаешь, что это был не Эрик, потому что если бы я ночевала у них, Луизе не пришлось бы звонить тебе. Так что прошу тебя, успокойся уже.

– Хочешь, чтобы я успокоился? – ворчит он. – В эти выходные у нас состоится важнейший матч, а вместо того, чтобы готовиться к нему, я переживаю о том, не подвергает ли моя дочь себя опасности!

– Я не подвергаю себя опасности.