Риск

Вообще-то, нет, никаких «то ли». Я думаю, что она совсем ненормальная, и точка.

– Прошло уже сто лет. Мы теперь как давно женатая пара. – Первокурсница широко улыбается мне. – Поэтому мне все равно, что вы с ним целовались. К тому же ты никогда не воспринимала его всерьез.

Мне хочется поддеть ее, просто так.

– А может, я…

– Нет. – Ее уверенность в себе просто поразительна. – Он не в твоем вкусе.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он как щенок.

– Кто щенок? – спрашивает мужской голос, и в комнату входит этот самый «щенок». Заметив наши лица, он испуганно вскрикивает. – Какого черта вы намазали лица клеем?

– Почему из всех вещей ты выбрал именно клей? – спрашивает его Саммер. – Почему, черт возьми, клей?

– Не знаю. – Холлис осматривается, словно решает, куда бы ему сесть. Как будто у него есть выбор.

Рупи хлопает рукой по соседней подушке.

Я еле сдерживаю смех.

Холлис опускает свое здоровенное тело на пол. Послушный щенок, ей-богу. На нем баскетбольные шорты и синяя футболка, оттеняющая его голубые глаза. А еще эта футболка обтягивает его впечатляющую мускулатуру – и это, кстати, никак не укладывается у меня в голове. Майк Холлис – это противный ребенок в теле горячего парня.

Он закидывает руку на худенькие плечи Рупи.

– Йоу!

Я прячу улыбку. Клянусь, парень запал на нее!

– Видишь ли, тот щенок – это ты, – сообщает она ему. – Такой глупенький и влюбленный.

– Я не глупенький и не влюбленный, – спорит Майк.

– А вот и нет.

– А вот и да. Ты не можешь сравнивать меня с щенком. Выбери кого-нибудь крутого. Например, жеребца.

– Ты не можешь быть жеребцом, если у тебя нет внушительного хозяйства, – подкалываю я его.

Одри фыркает от смеха.

Рупи смотрит на меня в ужасе.

– Бренна! Нельзя отпускать такие уничижительные комментарии о пенисах парней! Это ранит их эго. И то, что Майк не обладает пенисом жеребца, еще не значит, что…

– Почему мы обсуждаем мой член? – вмешивается Холлис. – Который ты, кстати, не видела.

– Зато я его трогала, – самодовольно заявляет Рупи и хлопает его по колену. – Я всем рассказала, что у нас с тобой скоро праздник.

Лицо Майк выражает полнейшее недоумение.

– У нас праздник?

– Да! Мы вместе уже целый месяц!

– Не может быть, чтобы прошел уже целый месяц.

– Ну, на самом деле около месяца…

– Две недели!

– Двадцать дней! Это почти три недели. – Руби внимательно разглядывает его лицо. – Дата, когда мы встретились, Майк?

– Что?

Я откидываюсь на спинку кресла и наслаждаюсь представлением.

– Когда у нас было наше первое свидание? – не отступает она.

– Откуда я знаю?

– Но ты же был на нем! – Рупи вскакивает на ноги и упирает руки в бока. – Ты не записал эту дату? Да ты вообще в своем уме?

– В своем ли я уме? Это ты в своем уме? Кто записывает даты свиданий?

– Это было наше первое свидание! Хочешь сказать, оно не стоит того, чтобы помнить о нем?

Холлис тоже встает. Со своими метр восемьдесят шесть он словно башня возвышается над полутораметровой Рупи. И все же даже любой случайный свидетель с легкостью скажет, в чьих руках вся власть.

– Ты заявилась сюда и потащила меня на ужин, – напоминает Майк Рупи. – Тогда я даже не знал, кто ты нахрен такая!

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты не ругался, когда разговариваешь со мной.

– Если бы наши желания были лошадьми, все мы были бы наездниками.

– Ха! – тоненьким голосом хихикает Саммер.

Дафна смотрит на происходящее, как завороженная.

– Что, черт возьми, это значит?

– На самом деле нет такого выражения, – информирую я Холлиса.

– Нет, оно есть, – рычит он. – Мой отец все время так говорит.

Саммер широко ухмыляется.

– О боже, Майк, твой отец такой же уму непостижимый, как и ты сам.

Я смотрю на нее.

– А от кого, ты думала, он всему научился?

Рупи не нравится, что мы отошли от темы. Она гневно шагает к Холлису, и теперь они стоят лицом к лицу. Только ее физиономия покрыта этой гадостью, которой она заставила нас намазаться, а его покраснела от злости.

– Поверить не могу, что тебе плевать на нашу годовщину! – Рупи разворачивается на пятках и бросает через плечо: – Мне нужно подумать об этом.

И спустя мгновение мы уже слушаем топот ее ног по лестнице.

Холлис поворачивается к нам с Саммер.

– Зачем вы так со мной поступили? – несчастным голосом спрашивает он.

– Нам она нравится, – заявляет Саммер.

– Ну еще бы она вам не нравилась. Ну еще бы, мать вашу! – И он тоже уходит из комнаты.

Повисает тишина.

– Как думаете, нам уже можно смыть с лица эту штуку? – улыбаясь, спрашивает Дафна.

– Наверное, – неуверенно отвечает Одри.

Мы дружно отправляемся в ванную и по очереди избавляемся от маски. Высушив лицо полотенцем, я вдруг обнаруживаю, что кожа действительно стала невероятно гладкой.

– Рупи сказала, что сразу после того, как смоем маску, нужно нанести на лицо какое-нибудь увлажняющее средство, – говорит Дафна.

– Пойду поищу что-нибудь. – Саммер исчезает за дверью, а мы втроем любуемся собой в зеркале.

– Боже мой, у меня и правда появился красивый румянец! – восторженно говорит Дафна.

– Моя кожа стала просто потрясающей! – радуется Одри. – Нам нужно раскладывать эту штуку по баночками и продавать.

– Назовем ее «Клей для лица», – предлагаю я.