Риск - это наша работа

Снайперы-боевики остановились недалеко от окраины села, переговорили с часовыми. Стали вместе рассматривать окрестные сопки. Хорошо, что нет солнца. А то могло бы блеснуть лучом на окулярах армейских снайперов и выдать стрелков.

– Спартак. Я на месте. Здесь женщин нет.

– Держи парней на прицеле. Они сейчас всей толпой в твою сторону двинутся.

Боевики в самом деле двинулись, но не всей толпой, а разделившись. В разные стороны от въезда в село. И расходились друг от друга. Стало ясно, что два человека должны контролировать сельскую площадь, два человека, в том числе и дальнобойщик, держать под прицелом дорогу, чтобы задержать помощь, если та подойдет.

– Сокол! Работаем. Не дать им занять позицию.

– Понял.

Дальнобойщик поднимается прямо на Парамошу. Старший лейтенант улыбнулся и навел прицел. На лбу боевика зеленая повязка с надписью арабской вязью. Парамоша считал его шаги, определив место, когда боевик станет невидимым для часовых внизу. Еще десять шагов… Еще пять… Еще два шага…

Палец дождался, когда остановится дыхание, и плавно нажал на спусковой крючок. Боевик словно споткнулся и упал лицом вниз.

Теперь для проверки взгляд в прицел на часовых. Болтают. Ничего не видели.

А второй снайпер? Второй предстал в профиль. Наклонившись вперед, упорно взбирался с камня на камень. Прицел поймал его легко. С восьмидесяти метров не попасть в голову невозможно. Парамоша попал.

И опять посмотрел на часовых. Часовые спокойны и невозмутимы.

– Сокол. Я сделал обоих.

– Я тоже.

Значит, боевиков осталось только двенадцать. Из них четверо на постах.

С восьмерыми основная группа может справиться и без помощи снайперов. Хотя страховка нужна.

– Сокол. Выходи на прежнюю позицию. Контролируй оттуда задних часовых. Здесь мы сами справимся. Как только основная группа выйдет к медикам, работай.

– Понял. Иду.

Теперь осталось только дождаться основную группу…

Против воли глаза то и дело опускаются на руку, где на запястье выставлен из-под рукава циферблат часов. Стрелка движется медленно, словно издевается.

Вот они, автобус и три микроавтобуса с красными крестами. Это могут быть только свои…

Один часовой побежал докладывать. Второй спрятался в кустах…

2

Шерхан нашел в ящике стола свою старую записную книжку.

Он никогда не клал ее в карман и ни разу не относил ее домой, потому что там записаны телефоны нескольких московских подружек, которых навещает во время командировок. Жена всегда интересуется его записями. Дотошная. Не постесняется позвонить и откровенно проверить, если телефонный номер покажется подозрительным. Может из этого получиться, говоря очень мягко, неприятный разговор.

С таким характером бороться, все равно что гору сдвигать. Лучше обойти…

Там, в книжке, среди других телефонов, Шерхан нашел нужный сейчас. Товарищ по аспирантуре, осевший в Москве на постоянное жительство. Сейчас с ним необходимо возобновить связь. Очень может пригодиться. Позвонил.

– Александр?

– Да. Кто это?

Шерхан узнал голос. Всегда сдержанно-деловой, суховатый в интонациях. Очень конкретный человек этот Александр. До того, что с ним почти никто, кроме Шерхана, не желал близко общаться.

– Здравствуй, дорогой. Это Шерхан. Не забыл, что у тебя был такой друг?

– Рад тебя слышать! Ты в Москве?

По голосу трудно понять, в самом ли деле Александр рад. Нужно хорошо знать его, чтобы заставить себя поверить в действительную радость.

– Нет. Я звоню из Грозного. И по делу. Я помню, ты занимался кирпичными заводами?

– Я и сейчас ими занимаюсь. Извини, у меня сейчас совещание. Поэтому давай созвонимся позже.

– Вот и хорошо, что занимаешься. Я много времени у тебя не отниму. Меня такие заводы интересуют. Сам понимаешь, какое у нас тут строительство можно развернуть.

– Понимаю. Что тебя интересует конкретно. Ценовой разброс… Сообщи, я дам указание, тебе сегодня же подберут проектную документацию. Могу выслать по электронной почте.

– Небольшое производство. В пределах восьмидесяти-ста тысяч долларов. Я бы взял три таких завода.

– Я понял. Поищу. Адрес свой сообщи.

Шерхан продиктовал по буквам адрес электронной почты.

– Я понял. Жди сообщения к вечеру. Извини еще раз. Звони. Лучше домой…

– Созвонимся…

Вот и начала обретать первые реальные черты давняя мечта министра. Дело, которое обещает большую перспективу, за которое не жалко отдать лучшие годы жизни. Запретить ему быть министром строительства и сочетать при этом работу в бизнесе никто не сможет. Даже президент обещал безоговорочную поддержку. А что такое – быть в одном лице и заказчиком и подрядчиком? Сам назначаешь цену за свою работу. Об этом можно только мечтать. Конечно, никто не сможет придраться и сказать, что заводы принадлежат Шерхану Алиевичу Дзагоеву. Оформлено все будет с умом, на разные фамилии. А уж кто будет деньгами распоряжаться – это совсем иной вопрос. И этот вопрос тоже не подлежит контролю.