Риск - это наша работа

– Спартак! Я Сокол… Они вышли во двор дома и рассыпались цепью за забором. Приготовились к обхвату.

– Пусть загорают. Солнца нет – не обгорят.

– Я Волга, – вклинился в разговор подполковник Разин. Из автобуса, не приближаясь к стеклу, он имеет возможность разговаривать по «подснежнику». – Слышу вас. Доложите обстановку.

Докладывать стал Парамоша, как старший по званию.

– Банда боевиков. Первоначально их было двадцать восемь. Обедали в Асамгах. Двенадцать ушли на прогулку. Предположительно, в сторону благоустроенной пещеры. Ростов, Радуга и Ясень провожают. В гости без нас не пойдут. У оставшихся было четыре снайпера. Причем один с импортной «дальнобойкой». Пятидесятый калибр. Израсходовались все. Пост на другом конце села – два человека. На мушке у Сокола. Он готов израсходовать и их. Пост в тридцати метрах от вас в кустах – было двое, один убежал с донесением. Остался один. Итого в основной группе сейчас девять человек вместе с беглым часовым.

– Я Сокол. Идет разведчик. Без оружия. Хромает. Сильно. Как инвалид. Похоже, это местный житель. Среди боевиков хромых не было.

– Я Спартак. Мой часовой уползает в село.

– Я Волга. Здорово ползает! Вижу, колышутся кусты. Ископаемый гигантский броненосец движется тише. Вижу на дороге хромого. Идет к машинам. К нему навстречу вышел Кеслер. Договариваются. Хромой спешит назад вприпрыжку. Не трогать его.

Врачи между тем развернули машины, приготовились к приему больных. В селе, на площади, их уже со всех сторон окружили бы жители, и невозможно было бы отличить боевика от мирного человека. Разин поступил мудро, решив устраивать стоянку в стороне.

Сейчас главное, чтобы Меченый не почуял ловушку. И еще – чтобы не пришел вместе с жителями. Тогда задача осложнится. Выбирать боевиков среди других чеченцев трудно, пока они себя не проявят. А когда проявят, тогда может оказаться поздно. Но у спецназовцев нет выбора. Вопрос решит уверенность Батухана в себе. Если уверен, то пойдет без жителей. Вообще-то он никогда не подставлял под удар невоюющих земляков. Как-то поведет себя в этот раз? По идее, в своих силах он должен быть уверен. Четыре снайпера, по его расчету, сидят на позиции. Это мощная поддержка для основной группы. Любой на месте Батухана с такой поддержкой будет не слишком осторожен. И нет у него причин ожидать ловушки. Если бы кто-то сдал спецназовцев, предупредил Батухана, он вообще не показался бы здесь. А он показался. Он готовится к операции по захвату заложников. Значит, не имеет данных, которые могут его смутить.

Вместе с врачами вышли из машин и четыре медсестры.

– Волга, что же вы молчали… – чуть не со стоном сказал Спартак, разглядывая медсестер в оптику прицела.

Разин коротко усмехнулся в микрофон:

– Я Волга. В медсестер не стрелять.

– Я Сокол. Они идут. Бегут бегом. Всей бандой.

– Часовые твои где?

– На месте.

– Стоят или лежат?

– Стоят.

– Почему?

– Понял…

Через несколько секунд микрофон донес два коротких, с небольшим интервалом звука.

– Я Сокол. Легли дружно. Иду в поддержку.

– Я Волга. Сообщай пейзаж по ходу передвижения.

– Понял. Вижу Меченого. Он распоряжается. Разделились на три группы. Две группы по два человека уходят в стороны через склоны сопки. Это – страховка.

– Черт! Я Спартак. Вижу парочку. Без женщин. Вынужден стрелять. Бегут прямо на меня. Торопятся занять места. Это моя трибуна. Билет лично покупал…

И почти сразу за последними словами микрофон донес еще два коротких звука.

– Я Спартак. Я себя обезопасил.

– Снизу не заметили?

– Им не до того.

– Я Сокол. Вижу свою пару. Впереди меня по склону. Работаю.

Еще два хлопка в микрофон.

– Я Волга. Их осталось только шестеро. Должно остаться двое. Меченого не отметьте. Ему дорогу показывать.

– Ростов пошел по дороге. Он узнает.

– А если нет? Не трогать Меченого.

– Я Сокол. Группа остановилась за кустами.

– Я Спартак, вижу их тоже. Складывают автоматы. При себе оставили только пистолеты. Идут, готовься!

– Я Волга. Связь завершаю. Пошел работать.

* * *

Разин снял наушник с микрофоном. То же самое сделал Паутов.

Юрлов с Решетниковым в это время стоят среди врачей и медсестер, выделяясь своим грязно-голубым камуфляжем среди белых халатов. Поза у капитанов характерная для ментов. Перенимать манеры научились, и цвет камуфляжа обязывает вести себя соответствующим образом. Ноги широко расставлены, на земле стоят твердо, по-хозяйски. Автоматы на груди, в очень неудобном для стрельбы положении. Грозно и глупо. Спецназовец никогда не будет носить автомат так. Боевики должны это оценить по достоинству.

– Их только шестеро. Саша, ты остался бы на связи… Мы там справимся… – майор откровенно просит.

Паутова не было рядом, когда подполковник в очередной раз принимал нитроглицерин. Откуда же он все знает? Однако знает, и это неприятно.

Он сам чувствует усилившуюся боль в груди. Словно кто-то сидит там и зажимает легкие, мешает дышать. Перенервничал в последние дни. Вот и сказываются последствия. Скверно может получиться, если ребятам придется своего командира спасать. И так в ситуации ближнего боя получается по два боевика на бойца…