Риск, засада, пистолет

Я зашла и огляделась. Типовая квартира, несомненно, подверглась переделке, какие-то стены снесли, какие-то передвинули, так что сразу после короткого коридорчика я попала в небольшой и уютный холл. Мягкие кресла, диван с кучей разного размера подушечек в пестрых шелковых наволочках с оборочками, низкий журнальный столик. Вся обстановка располагала к неспешной приятной беседе. Видеодвойка фирмы «Сони» стояла в углу, готовая заполнить досуг в случае отсутствия собеседника. Куда вели пять плотно закрытых дверей, выходящих в холл, было неизвестно. Ну, допустим, спальня, кабинет, столовая, гостиная… но ведь в таких квартирах бывают еще всякие кладовки, кухня, туалет, ванная, наконец! Собственно, не настолько мне это интересно, чтобы спрашивать или самой начать открывать эти двери. Я с удовольствием устроилась в мягком кресле. Очень громоздкое с виду, оно оказалось необычайно удобным.

— Кофе, чай? — равнодушно предложила Людмила.

— Нет, спасибо, ничего не хочу. — Я улыбнулась ей. Она снисходительно взглянула на меня и грациозно опустилась на диван, подложила себе под спину одну из подушечек, откинулась назад.

— Даже не знаю, с чего начать, — я развела руками. Разумеется, я прекрасно знала, и с чего хочу начать, и чем закончить, и что спросить в середине, но мне показалось, что такое начало разговора произведет на Людмилу благоприятное впечатление и придаст больше искренности нашей беседе. Зря казалось. Она воспользовалась паузой и спокойно предложила:

— А вы начните с того, что спросите у меня, не я ли украла фигурку с выставки мужа.

— Совершенно бесполезный вопрос, — так же спокойно ответила я. — В любом случает вы ответите, что ничего не брали. А почему вы думаете, что я должна начинать именно с этого?

— Видите ли, Тарасов ведь, в сущности, очень небольшой город, вы не замечали? Любые два человека, случайно встретившиеся, если разговорятся, обязательно выяснят, что у них есть какие-то общие знакомые, согласны?

— Разумеется, согласна, сама с этим сколько раз сталкивалась!

— А круг людей, занимающихся у нас в городе музеями, живописью, скульптурой, еще более узок, так что здесь все про всех всё всегда знают. — Ей понравилась эта фраза, и улыбка стала не такой замороженной. — А уж как бурлят сплетни и с какой скоростью разносятся слухи, это только люди творческих профессий могут представить, музыканты или артисты. — Она склонила голову, секунду подумала и, очевидно, желая быть справедливой, добавила: — В школе еще, возможно, в учительском коллективе.

— Вы хотите сказать, что в ваших кругах пустили слух…

— Конечно. Мне уже четыре человека… нет, пятеро звонили. Сообщили, что Вера Ширяева обвинила в пропаже статуэтки меня. — Улыбка ее стала еще веселее. — Спрашивали, что я теперь собираюсь с ней делать.

— С Верой или с «Талией»?

— А с обеими! — Она не выдержала и рассмеялась. Смех у нее тоже был изумительно красивый, мелодичный, какой-то журчащий. Я с некоторым удивлением смотрела на нее, не понимая причины такого веселья.

— Господи, но ведь никому, кто меня знает, и в голову не придет, что в этом есть хоть доля правды! — наконец решила она меня просветить. — Все в восторге именно от потрясающей нелепости этого обвинения. Так что все это действительно очень забавно.

— Но Вера сказала, что вы угрожали Игорю и могли это сделать из ревности.

Людмила снова превратилась в Снежную королеву и пожала плечами.

— Вы извините меня, если мы не будем обсуждать, что говорит и что думает… эта особа. Я стараюсь избавить себя от встреч с ней и уж тем более от разговоров о ней.

— И удается? — Я была заинтригована.

— Легко! — Снова эта снисходительность во взгляде, даже с примесью жалости. — Это проблема Игоря, в моей жизни она не присутствует. Мы с ней находимся в разных плоскостях реальности. Если вам нужно, я могу вспомнить, где я была и что делала, какое время вас интересует? Это даже забавно, никогда в жизни не приходилось доказывать, что у меня есть алиби.

— А знаете, придется ведь доказывать. Кража и убийство — это серьезно. В милиции непременно спросят, где вы были позавчера с девятнадцати до двадцати и вчера с шестнадцати до семнадцати, — очень спокойно и буднично сообщила я ей. — Это, конечно, простая формальность, проверяются все причастные. Но очень хорошо, что у вас есть алиби. Потому что если вы были дома одна, то подтвердить это никто не сумеет.

— Одна дома я бываю совсем недолго, — нисколько не смутилась она. — Я веду довольно насыщенный образ жизни, так что почти все время на людях.

— А чем вы занимаетесь? Я не для алиби, мне просто интересно. Ведь вы не работаете? Куда можно девать столько времени?