Рискни ради любви

— Благодарю вас за предложение, сэр, — сказала Алессандра после того, как Джек закончил свои комментарии.

Она отломила кусочек хлеба, но он заметил, что маркиза так и не отправила его в рот.

— Прошу прощения за то, что еда такая простая, но я не ожидал, что у меня будет компания. — Джек поморщился. — Извините за то, что предложил вам столь незатейливое угощение.

Алессандра явно восприняла его слова как вызов. Она быстро откусила маленький кусочек хлеба и отхлебнула вина.

— В отличие от холеных молодых леди, живущих в Лондоне, я вполне в состоянии выносить и тяжелые условия, — промолвила она.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, — кивнул Джек. — Похоже, ничто не может вас напугать, леди Джаматти.

— Я… мне кажется, что вас это раздражает.

Черт! Этот гневный взгляд!

— Я этого не говорил… — начал было Джек.

Она перебила его:

— В этом не было необходимости. Если забыть о нашем временном перемирии, становится понятно, что вы меня не одобряете. — Помолчав, она добавила: — И мою дочь тоже.

— Вы другая, — медленно проговорил Джек.

— Ну да, только всем известно, что английское общество недолюбливает тех, кто не подходит под его каноны, — с ноткой горечи в голосе ответила Алессандра.

Ее настроение резко изменилось, и он никак не мог понять почему.

— Правила есть правила, — ответил он. — Слава Богу, временами они меняются, но без них все общество охватил бы хаос.

— Странное представление о правилах — сразу понятно, что его высказывает военный. — Алессандра кивнула на его альбом: — Вам не кажется, что подобное мышление никакие, вяжется с духом творчества?

— В искусстве тоже есть свои правила, — промолвил Джек. — Сначала их надо узнать, потом освоить и лишь после этого — нарушать.

— Допускаю, что так оно и есть, но лишь для тех, у кого хватает любознательности, пытливости, чтобы сомневаться в общепринятых истинах, — сказала Алессандра наконец. — Однако для большинства людей просто невыносимо постоянно придерживаться строгих правил.

Джек не удержался от еще одного саркастического замечания, хоть и понимал, что оно вызовет горячую отповедь:

— Возможно, вам и вашей дочери следовало бы подумать о том, чтобы как-то обуздать свои языки.

Как он и ожидал, ее глаза полыхнули.

— Верно, — кивнула Алессандра. — Мы обе временами не думаем, что говорим. Но я предпочитаю, чтобы Изабелла временами плохо себя вела, чем потеряла бы свою индивидуальность. — Она судорожно вздохнула. — Мне всегда казалось, что юные светские леди вообще ее лишены, — продолжала она. — Поэтому неудивительно, что вам, мужчинам, все это надоедает и вы ищете развлечений на стороне. Полагаю, что с ними хотя бы в постели интересно.

Джек едва не поперхнулся вином.

— И я понять не могу, почему вы предпочитаете пустые, бессодержательные разговоры интеллектуальным беседам, — добавила маркиза.

— Я? Нет, не предпочитаю.

— Неужели? Вы только посмотрите на красоток в ваших модных лондонских домах — они же совершенно бесцветны! Вы видите только бледные, пастельные силуэты, которые невозможно расшевелить.

Джек нахмурился.

— Как художник вы должны это замечать.

Ее слова ошеломили его, потому что он и сам раньше думал об этом же. Джек невольно представил себе леди Мэри Стайлз в ее скромных белых платьях.

Бесцветные… Именно так!

— Ваши наблюдения весьма любопытны, — признался он. — Я не рассматривал наших дам с этой точки зрения. — Подняв бутылку, он отсалютовал Алессандре, прежде чем допить последние капли мозельского. — Желаю, чтобы вы всегда могли придерживаться своих идеалов. Но чем старше будет становиться ваша дочь, тем труднее ей будет оставаться другой.

Алессандра поспешно отвернулась, однако он успел заметить капли слез на ее ресницах.

Это поразило его больше, чем ее слова. Ведь Джек привык считать, что маркиза — это оплот силы, лишенный каких бы то ни было эмоций. И вдруг он увидел, что она ранима, как ребенок.

— Я… я… — начал Джек.

— Вы высказали свою точку зрения, сэр. — Подхватив юбки, Алессандра приподнялась. — Однако я сумею дать ей свободу, чтобы она смогла высказывать собственные мысли, изучать что-то новое и…

Голос маркизы дрогнул, она всхлипнула.

Противоречивые чувства овладели Джеком. Вина… Гнев… Симпатия… Желание… И еще что-то, только он не мог понять, что именно. В сочетании с вином образовалась какая-то комбинация, постичь которую он пока не мог.

Схватив Алессандру за рукав, он снова усадил ее — прямо в свои объятия.

— Да будет вам, я вовсе не хотел огорчить вас. Давайте вытрем вам слезы.

Когда Алессандра вдыхала, ее грудь прикасалась к его груди, и ему казалось, что его обдает огненным жаром. К тому же он не только слышал, но и чувствовал, как бьется ее сердце.

— Вы правы: когда есть воля, желание, тогда появляется и способ его добиться.

— Вы герой войны, поэтому для вас смелость — вещь очевидная, — проговорила она. — Но для меня…

Приподняв подбородок маркизы, Джек провел большим пальцем по ее дрожащей губе.

— Можете мне поверить, страх — грозный оппонент, даже если речь идет о видавшем виды солдате. И накануне битвы лишь глупцы или безумцы не пытаются найти в сердце ответы на важные вопросы.