Рискни ради любви

— Вы так добры, к тому же пытаетесь ободрить меня, — прошептала Алессандра. — Даже если все это неправда.

— Вовсе я не добр, леди Джаматти.

Он наклонился к ней. Настолько близко, что его обоняния коснулся легкий аромат специй и померанца.

— Далеко не добр.

Черт! Он готов нарушить все правила поведения порядочного джентльмена.

Черт! Ему на это наплевать!

Да и как может быть иначе, когда ее, рот находится всего в каких-то дюймах от его рта. Эти ее грешные, чувственные губы экзотической формы, невероятного цвета… Господи, ему хотелось бы написать их, а затем разорвать листок с рисунком и позволить обрывкам раствориться на его языке.

Вместо этого Джек взял ее лицо в ладони и несколько мгновений любовался фарфоровой гладкостью ее нежной кожи под его грубыми мозолистыми руками.

А потом он поцеловал ее.

Его живот обдало огнем, который заметался там из стороны в сторону и устремился вниз, к его чреслам. Джек испытывал удовольствие с несколькими женщинами, но ни одна из них не дарила ему таких божественных ощущений. Это удовольствие полностью овладело им.

Нашарив рукой ленты ее капора, он развязал узел и запустил пальцы в шелковистые кудри Алессандры.

Они сводили его с ума. Застонав, Джек вытащил из мягких прядей пригоршню шпилек и швырнул их на камни. Тяжелая волна темных локонов каскадом упада на ее хрупкие плечи, путаясь с завязками платья. Их Джек тоже развязал и запустил руки под мягкий муслин.

Алессандра издала какой-то звук прямо ему в губы, но он не прервал поцелуя, касаясь нежных округлостей ее груди. Джек почувствовал, что она млеет от его прикосновений, ее соски отвердели, когда он коснулся их пальцами и стал теребить. Ее глаза округлились и наполнились мерцающим светом. Ее грудь стала быстрее подниматься и опадать от дыхания и Джек всем телом чувствовал ее близость.

— Святой Иисус! — прошептал он, осыпая ее подборов док поцелуями.

Ее кожа была свежей и невероятно сладкой на вкус, как лепестки полевых цветов после раннего утреннего дождичка.

— Кажется, наши раскопки высвободили какую-то глубокую, темную, древнюю и чарующую силу, прячущуюся в земных глубинах. Чем еще можно объяснить это волшебство? — Его язык погрузился в ямочку на ее горле. — Только этим безумием.

Безумие…

Алессандра почувствовала, что ее разумом овладевает какая-то неистовая сила. Какое-то невероятное желание, которое никогда не должно было увидеть свет дня.

«Беги! Прячься!» — шептал ей голос рассудка. Однако она даже не попыталась высвободиться из объятий Джека. Более того, не осознавая, что делает, Алессандра обвила его шею руками и прильнула ближе к нему, чувствуя мощь его торса, резные выпуклости его ребер.

Господи, как же ей хорошо рядом с ним, как спокойно! Если бы их тела слились в одно целое, она бы, пожалуй, смогла обрести иллюзорную уверенность в том, что он может делиться с ней своей силой.

Если бы ей когда-либо нужен был герой…

Заглянув в темную бездну его глаз, она так и не поняла их выражения. Его взгляд был совершенно непроницаемым. А сама Алессандра даже не надеялась на то, что Джек думает о ней. А когда посмотрела на его губы, почувствовала страстное желание, и ее губы приоткрылись в молчаливой мольбе.

Потом он снова ее поцеловал. У его поцелуя был привкус вина и солнечного тепла. Алессандра прижалась к нему, поглаживая его плечи, играя с его темными кудрями.

Сквозь юбки Алессандра ощутила жар его восставшей плоти, чувствовала, как неистово колотится его сердце под ее ищущими руками.

Безумие…

Алессандра ослабла. От выпитого вина и чудесного, даже развратного ощущения, вызванного его необузданной мужественностью, у нее закружилась голова. Отросшие, колючие бакенбарды, мозолистые ладони, пульсирующее под одеждой естество — твердое, грубое, требовательное. Отчаяние, опаленное огнем желания. И наконец, будущее, которое даже трудно себе представить. Может, если она прижмется к Джеку крепко-крепко — мужчине, каждая клеточка которого пропитана благородством, — ей удастся добиться того, чтобы его отвага и сила помогли прогнать ее страхи.

Прежде у нее сложилось неправильное мнение об этом человеке, однако теперь Алессандра всеми фибрами души понимала, что Джек не причинит ей зла.

Но если его руки не будут крепко держать ее, ее разум может разлететься на тысячи крохотных кусочков.

Выбросив все мысли из головы, Алессандра повернулась и легла на согретую солнцем траву, увлекая его за собой.

От легкого прикосновения к его чреслам с уст Джека сорвался прерывистый стон. Когда ее пальчики расстегивали первую пуговицу на его брюках, он был уже на грани и, казалось, вот-вот потеряет самообладание.

Приподнявшись, Джек задрал юбки Алессандры. А потом положил ладони на ее ноги чуть выше чулок и развел ее ноги в стороны. Его губы снова овладели ее губами: он ласкал их в точности так же, как его пальцы ласкали каждую складочку ее лона.

Алессандра застонала, ее тело содрогнулось от наслаждения. Земля, ветер, огонь — и чистое первобытное желание.