Рискованная игра

И опять вспомнился Рубинчик Андрей Никодимович, который, блистая, как ему казалось, мудрым лицом и очками, готов был идти, как говорится, по трупам не только доживавших свой век стариков и инвалидов. Причина одна: Президент потребовал разработать меры по упорядочению льгот. Слов нет, благое дело. В стране появилось столько льготников, что казне приходится раскошеливаться на миллионы людей, очень многие из которых могли бы обойтись без этих подачек. Наверняка, это сэкономило бы большие деньги. Но Рубинчик почувствовал, что наступил его звездный час. Он представлял, что соберет в казну миллиарды и, конечно же, Президент оценит его. Ой, как высоко оценит! Не только лично повесит на его грудь орден, но и, конечно же, может повысить. Когда он заходил в кабинет своего непосредственного шефа — главы администрации Президента, то его глаза невольно скользили по креслу — кожаному обычному канцелярскому на колесиках.

Нет, как только он окажется в этом кабинете, то немедленно выбросит из него и мебель и это архаичное, простенькое кресло. Под задом у него будет шикарное, массивное мягкое, с механизмом регулировки положения тела, кресло, а в комнате отдыха — массивное кресло и диван.

И Андрей Никодимович старался. Включил в проект документа новые положения, которые лишали стариков, в том числе инвалидов, участников войны, льгот на лекарство, права бесплатного проезда. А чтобы это выглядело обоснованно, приказал сторонникам из систем транспорта и соцобеспечения срочно вывести на бумаге цифру, во что обходятся государству эти льготники — старики и ветераны. Получилась ого какая сумма! Аж дух захватывало у замглавы администрации. Не пожалел он и своих усилий в объяснениях и обоснованиях. Из его слов народ узнавал убийственную правду: эти старики, инвалиды, ветераны Великой Отечественной и афганской войн просто издеваются над обществом — дни и ночи проводят в пригородных поездах и автобусах, трамваях, троллейбусах и метро. Им бы только бесплатно покататься. А с лекарствами обращаются вообще как варвары! Берут бесплатно, а затем выбрасывают на помойки или же продают по бросовым ценам…

Маланов на мгновение отвлекся от своих дум, с удовлетворением отметив, что наконец-то он выбирается из забитых транспортом московских улиц и вскоре окажется на свободной дороге, а значит через полчасика увидит старого друга.

Но воспоминания не оставляли его. Он вспомнил как Рубинчик настоял обсудить проект закона о льготах с парламентариями. В большом сессионном зале собрались депутаты обеих палат. Маланову тоже довелось присутствовать в зале, куда его пригласили члены комиссии по безопасности, с которыми он обсуждал некоторые детали национальной идеи. Рубинчик восседал за столом президиума и сверху созерцал зал. В его глазах — превосходство, высокомерие и непоколебимое стремление добиться, чтобы эта серая масса автоматически поддержала его. После этого химик смело может идти к Президенту и, делая ссылку на них, депутатов, конечно же, называя их уважительно, заявить, что весь депутатский корпус полностью поддерживает его предложение.

Маланова поразило и то, как притихли депутаты, слушая излияния Рубинчика. Уверенный и наглый, он излагал свою идею со ссылкой на Президента. «Я и Президент решили», «Президент согласен», «Я предложил Президенту» — так и лилось из уст пожилого интеллигента. Если же кто-то из депутатов пытался возразить или просто задать вопрос, он злобно и беспардонно перебивал и, не стесняясь, обрушивался на задавшего вопрос. Не реагируя на легкий протестный шумок в зале, после очередной порции обвинений, он бросал в лицо депутатов:

— Вы скоро на две или три любовницы потребуете льготы!

Странно, но никто не возмутился, не вскочил с места по привычке, как это делалось на сессиях. Сидящий рядом с Малановым сотрудник секретариата парламента, тихо произнес:

— Притихли депутаты, хвосты поподжали. Еще бы! Через три месяца выборы, а этот мужик может им испортить карьеру.

Но тут к микрофону подошел пожилой, хорошо известный депутат. Он сразу же ответил на обвинение Рубинчика.

— Уважаемый Андрей Никодимович, во-первых, хочу вам сказать как очень опытный в любовных делах человек: две-три любовницы — это не льготы, а огромные расходы.

В зале раздался хохот. Наступила психологическая разрядка. Депутат спокойно и логично разбил все доводы Рубинчика, а затем внес ряд дельных предложений Он заметил: