Рискованное дело

Что ж тут разбираться? Это глубиномер. — Натягивая гидрокостюм, Джонас кивнул в сторону прибора. — Причем очень навороченный. Сомневаюсь, что такие штучки есть у твоих конкурентов.

Он мой собственный, — проворчала Лиз. — Но есть и несколько штук, которые я сдаю напрокат.

Кажется, я еще не говорил, но лучшего снаряжения, чем в твоем дайвинг-центре, я еще не видел. Правда, прокатное снаряжение не такое классное, как твое собственное, но тоже очень качественное. Помоги мне, пожалуйста!

Лиз подошла к нему и помогла ему облачиться в гидрокостюм.

Значит, это у тебя не первое погружение?

Я занимаюсь дайвингом с пятнадцати лет. — Джонас застегнул «молнию» и, нагнувшись, сам проверил баллоны.

С пятнадцати лет... — Кипя от возмущения, Лиз расстегнула блузку, отшвырнула ее в сторону, стащила с себя шорты и осталась в бикини. — Тогда почему ты морочил мне голову? — мрачно спросила она.

Мне нравится тебя слушать. — Джонас посмотрел на нее, и на него снова накатила волна желания. — Почти так же, как нравится смотреть на тебя.

Сейчас она была не в том настроении, чтобы воспринимать лесть, и еще меньше склонна была поддаваться его обаянию. Не обращаясь к нему за помощью, она сама влезла в гидрокостюм.

—Как бы там ни было, урок ты оплатил.

Джонас широко улыбнулся, осматривая свои ласты.

—Конечно!

Лиз молча заканчивала переодеваться. Она сама не понимала, злится она на него или нет. Ясно одно: и сегодняшний день, и погружение будут совсем не такими простыми, как казалось вначале. Приподняв сиденье, она достала из рундука две короткие металлические палочки в форме бейсбольных бит.

А это для чего? — полюбопытствовал Джонас, когда она протянула ему одну из них.

Для страховки. — Лиз поправила маску. — Мы спустимся в пещеры, а там спят акулы.

Акулы не спят.

В воде подводных пещер высокое содержание кислорода, это их усыпляет. Только не думай, что сонным акулам можно доверять.

Не говоря больше ни слова, она перелезла через борт и по лесенке спустилась в воду.

В прозрачной, чистой воде видимость оказалась превосходной — более тридцати метров. Услышав всплеск, Лиз повернулась к Джонасу — убедиться, что он действительно не новичок. Поймав ее скептический взгляд, Джонас соединил большой и указательный пальцы в колечко, показывая, что все в порядке, и ткнул рукой вниз.

Лиз чувствовала исходящие от него волны напряжения, хотя и понимала, что волнуется он вовсе не из-за своей неопытности. Совсем недавно сюда погружался его брат — в чем Лиз нисколько не сомневалась, как и сам Джонас. И из-за этих погружений Джерри погиб. Забыв о своей обиде, она положила руку Джонасу на плечо. Жест показался ему интимным, как поцелуй.

Благодарный Джонас стиснул ее ладонь. Он точно не знал, что ищет под водой и почему не прекращает самостоятельное расследование — ведь он и так нашел больше, чем хотел. Его брат играл с законом и проиграл. Наверное, для многих в этом и состоит высшая справедливость. Но они были братьями, близнецами. Он не имеет права опускать руки. Джонас по-прежнему на что-то надеялся.

Увидев манту, или морского дьявола, Лиз схватила Джонаса за руку. Эти поразительные рыбы не переставали изумлять ее. Огромные манты плавают вместе, небольшими стаями, питаются планктоном и не обращают никакого внимания на непрошеных гостей — людей. Лиз оттолкнулась; приятно поплавать среди огромных мант. Их огромные рты способны перемалывать и поглощать ракообразных. Размах плавников достигает шести метров и более. Лиз бесстрашно протянула руку и дотронулась до рыбины. Как всегда в воде, ее охватила небывалая радость. Когда она снова повернулась к Джонасу, в ее глазах плясали веселые огоньки.

Они спустились ниже, и ее скованность начала проходить. Под водой Лиз стала совсем другой. В ней появились легкость и простота, которые прогнали печаль, как будто навек поселившуюся у нее в глазах. Она казалась свободной, и, более того, он никогда еще не видел ее такой счастливой. Верно говорят, что влюбиться можно с одного взгляда. В пятнадцати метрах от поверхности воды Джонас влюбился в русалку, которая разучилась мечтать.

Лиз завораживало все, что она видела, все, до чего она могла дотронуться. Джонас любовался тем, как она движется и как смотрит на все, что их окружало, — так, словно погрузилась под воду в первый раз в жизни. Если бы он мог придумать, как это сделать, он бы навсегда остался с ней здесь, под толщей воды, в атмосфере любви.

Они медленно опустились ниже. Если здесь и началось — или завершилось — нечто ужасное, никаких следов они не увидели. Спокойное, молчаливое море жило своей жизнью; красивым морским обитателям не было дела до людей, которые дышат легкими, и их проблем.