Рискованное дело

Он помнил. Он помнил все, во что когда-то верил. Он помнил, как выглядел Джерри на холодном столе в морге.

Сейчас это совершенно ни при чем.

Значит, как только дело коснется тебя лично, ты меняешь правила игры?

Джерри был моим братом.

И он умер. — Лиз вздохнула и подставила лицо прохладному ветру. — Извини, Джонас. Джерри убили, и, если ты доведешь до конца, что задумал, ты сам убьешь человека. — И разрушишь что-то в ней самой, хотя этого она ему не сказала, не могла. — Разве ты не доверяешь полиции?

Джонас швырнул сигарету в воду и оперся о перила.

—Я много лет работаю бок о бок с полицией. Поэтому и не доверяю ей.

Лиз хотелось достучаться до него, но она не знала, как это сделать. И все-таки... что бы он ни задумал, она рядом с ним.

—Тогда верь себе. И я поверю.

Он порывисто шагнул к ней, нежно приподнял ее лицо и попробовал понять — она все ему говорит до конца или о чем-то до сих пор умалчивает.

Правда поверишь?

Правда.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Он испытывал горячее желание приказать ей повернуть катер в открытое море и идти дальше. Но тогда ничего не получится — ни у нее, ни у него. Сейчас, на борту катера, они оба на перепутье.

— Тогда начинай верить уже сейчас. — Он еще раз поцеловал ее, отвернулся и поднял сиденье.

Лиз нахмурилась, увидев, что он достает гидрокостюм.

Что ты делаешь?

Я попросил Луиса все для меня подготовить.

—Зачем? Нам обоим погружаться нельзя.

Джонас разделся до шортов.

—Вот именно. В пещеру пойду я, а на катере останешься ты.

Лиз выпрямилась. Если она сейчас сорвется, ничего хорошего не будет.

Джонас, мы ведь все тысячу раз обсуждали! Ныряю я.

Я поменял правила. — Он натянул гидрокостюм до талии и только потом посмотрел на нее. — Тобой я больше рисковать не намерен.

Ты мною не рискуешь. Рискую я сама. Джонас, ты не знаешь здешней акватории. А я знаю. Ты ни разу не погружался здесь ночью. А я погружалась.

Вот и я скоро погружусь.

Ты, кажется, начал меня опекать? Мне сейчас только этого не хватало!

Засовывая руки в рукава, он улыбнулся:

Тогда мне очень жаль — сейчас я тебя именно опекаю.

Я обещала Манчесу и Трайденту, что в пещеру войду сама.

Боишься, что пострадает твоя репутация, если ты обманешь убийц и наркодельцов?

Джонас, я сейчас не в том настроении, чтобы шутить.

Он пристегнул нож, поправил жилет — компенсатор плавучести, и потянулся за маской.

—Да, наверное. А может, ты сейчас не в том настроении, чтобы слушать. Ты мне небезразлична. Очень небезразлична. — Он взял ее за подбородок. — Мой брат втравил тебя в грязную историю, потому что он в жизни ни о ком не задумывался. Я втянул тебя еще глубже, потому что думал только об одном: о мести. Сейчас я думаю прежде всего о тебе, о нас с тобой. Ты никуда не пойдешь. Если понадобится, я привяжу тебя к рулю, но под воду тебя не пущу.

Я не хочу, чтобы ты нырял! — Лиз ткнула его кулаком в грудь. — Там, внизу, я буду думать только о том, что должна сделать. Если я останусь здесь, я буду волноваться за тебя и, наверное, сойду с ума.

А ты засеки время. — Он поднял баллоны и протянул ей. — Помоги мне, пожалуйста!

Разве несколько недель назад она не поняла, что он не из тех, кто проигрывает в спорах? Когда она подтягивала ремешки у него на плечах, руки у нее слегка дрожали.

—Я не привыкла к тому, что меня опекают и защищают.

Джонас поправил баллоны и повернулся к ней:

—А ты привыкай.

Лиз закрыла глаза. Сейчас уже поздно спорить.

—Опускайся на тридцать метров и бери курс на северо-восток. Там пещера. — Замявшись всего на миг, она достала ружье для подводной охоты. — Берегись акул!

Джонас встал на лесенку; Лиз подала ему водонепроницаемый кейс. Через несколько секунд он скрылся под водой; поверхность моря снова стала черной и спокойной. Лиз мысленно следовала за ним, спускаясь все ниже. В воде темно, и аквалангист полностью зависит от показаний приборов и от тонкого луча света подводного фонаря. Сейчас как раз вышли на охоту ночные хищники: кальмары, мурены, барракуды... И акулы. Лиз приказала себе не думать о них.

Надо было все же настоять на своем и нырнуть самой. Но как его уговоришь? Расхаживая по палубе, она то и дело отбрасывала волосы со лба. Он нырнул, чтобы защитить ее. Он нырнул, потому что она ему небезразлична. Вся дрожа, она села на диванчик и принялась растирать замерзшие руки. Неужели вот так чувствуешь себя, если ты небезразлична мужчине? И как же тяжело сидеть и ждать любимого... Она вскочила и снова принялась мерить палубу шагами. Всю жизнь она неустанно трудилась и не привыкла сидеть и просто ждать. И все же... Ей захотелось еще раз услышать, что она ему небезразлична. Лиз снова села и стала ждать.

Четыре раза она смотрела на часы и, наконец, услышала, как он поднимается по лесенке. Задрожав от облегчения, она бросилась к лесенке — помочь ему подняться.

—В следующий раз иду я! — заявила она.

Джонас выключил фонарь и снял акваланг.

—И думать забудь. — Не дав ей возразить, он прижал ее к себе. — У нас целый час, — прошептал он ей на ухо. — Неужели хочешь, чтобы мы потратили его на споры?

Он был мокрый и холодный; Лиз прижалась к нему.