Рискованное приключение

— Да, — отрезал он. — Я собирался сказать, что знаю, мы знакомы всего неделю, и знаю, ты напугана до чертиков после всех тех козлов, которые испортили тебе жизнь, но то, что случилось сегодня днем и что случилось сегодня ночью, не сможешь игнорировать даже ты.

Я сумела уставиться на него без злости, в основном потому, что у меня отпала челюсть и отключился мозг.

— Что? — прошептала я.

— Теперь мы связаны.

— Что? — повторила я, на этот раз с придыханием.

— Крепко связаны.

— Макс…

— Если ты думаешь, что можешь уйти из жизней Минди, Броуди, из моей жизни после того, что случилось сегодня, что произошло между нами ночью…

Я перебила его:

— Я подумала, что ты собираешься меня отослать.

Макс дернул головой и в свою очередь спросил:

— Что?

— Я подумала, что ты решил все закончить.

Секунду Макс смотрел на меня, и я с зарождающимся, но странно восхищенным ужасом наблюдала, как его лицо зловеще помрачнело.

— Я не такой, как те мудаки, — прорычал он так тихо, что я едва расслышала.

У меня в животе екнуло, и я прошептала:

— Макс…

— Никогда не вздумай принимать меня за одного из тех мудаков.

— Я…

— Я не знаю всего, что они сделали, я только вижу, как это отразилось на тебе, и я, Нина, не один из этих мудаков.

— Хорошо, — мягко сказала я.

— Поверить не могу, что, после того как я заботился о тебе, когда ты болела, после этой недели, после сегодняшнего дня, после сегодняшней ночи, ты можешь так думать обо мне.

Даже перед лицом его явного гнева, я выпрямила спину.

— Ты не понимаешь.

— Объясни мне.

— Всегда все начинается хорошо.

— Да?

— А потом становится плохо.

— И?

— Иногда — очень плохо.

— Ты думаешь, что я стану изменять тебе, обманывать тебя, бить?

— Я не знаю.

Лицо Макса помрачнело еще больше, и он снова прищурился и крепко сжал меня в руках.

— Ты не знаешь? — спросил он.

— С ними я тоже не знала.

— Господи, Нина, я хоть чем-нибудь дал понять, что могу поступить так с тобой, с любым человеком?

Вообще-то, нет.

Конечно, оставался еще небольшой вопрос насчет его умершей жены, о которой он мне до сих пор не рассказал. Как и о большей части своей жизни. При том, что я рассказала о своей предостаточно. Фрагменты моей жизни сами оказывались у его порога, проскальзывали в телефонных разговорах, которые он слышал, или вырывались в моменты моего гнева.

Чтобы объяснить ему эту идею, я сказала:

— Я даже не знаю, сколько тебе лет.

— Да, это потому, что ты никогда не спрашивала. Я тоже не знаю, сколько тебе лет, но я хотя бы спросил.

К сожалению, надо признать, что он прав.

— В чем дело? — спросил Макс, когда я не ответила.

— Что, прости?

— При чем тут мой возраст?

— Я просто указываю, что мы едва знаем друг друга, и, больше того, ты не очень-то много рассказываешь о себе.

— Я ничего не скрываю, Герцогиня, в отличие от тебя. Ты чертовски скрытная, а когда не скрытная, то сдержанная.

Теперь я прищурила глаза и огрызнулась:

— Неправда.

Хотя я знала, что так и есть.

— Правда. Сколько тебе лет?

— Тридцать шесть, — тут же ответила я, и его лицо внезапно прояснилось.

— Что?

— Мне тридцать шесть лет.

— Господи, — пробормотал Макс, снова мрачнея.

— Что?

— Тебе нет тридцати шести.

Мгновение я смотрела на него, потеряв дар речи не только от его слов, но и от его твердого, уверенного тона.

— Есть.

— Ты думаешь, я разочаруюсь, если ты скажешь, что тебе тридцать шесть?

Что он имеет в виду?

— Мне тридцать шесть! — огрызнулась я несколько громче, чем необходимо.

Макс хмуро разглядывал мое лицо, а потом спросил:

— Серьезно?

— Да! — снова огрызнулась я и толкнула его в грудь, чтобы уйти.

Макс только крепче сжал руки.

— Нина.

Я перестала вырываться и сердито уставилась на него.

— Очевидно, раз уж мой возраст — такое разочарование, то мне следует сейчас же уехать.

Он еще крепче сжал руки, но поднял лицо к потолку сауны.

— Дай мне терпения, — пробормотал он, глядя в потолок, и я снова начала толкать его, так что он опять посмотрел на меня. — Перестань вырываться, Герцогиня.

— Пусти.

— Нет.

— Отпусти меня! — заорала я. Макс снова встряхнул меня, но я продолжала толкаться.

— Ты не выглядишь на тридцать шесть, — сказал он мне.

— Пусти меня.

— На тридцать, в самом крайнем случае.

— Макс, отпусти!

— Я просто удивился. Удивился настолько, что не мог поверить.

— Пусти меня!

— Хочешь знать, сколько лет мне?

Я прекратила толкать его, поскольку это было бесполезно, а Макс, кажется, твердо решил продолжать разговор. Если я чему и научилась за прошедшую неделю, так это тому, что, если Макс что-то решил, он это сделает.

Так что я снова сердито зыркнула на Макса и сказала:

— Не особенно.

Он не обратил на это внимания и объявил:

— Тридцать семь.

Он старше меня. Это хорошо. Не то чтобы имело значение, если бы он оказался младше. На самом деле это вообще не имело значения, потому что мне все равно.

— День рождения восьмого мая, — продолжил Макс, вмешавшись в мои мысли.

— Замечательно, — язвительно протянула я, хотя на самом деле так и было, потому что он оказался старше меня не на год, а на полтора, и до его дня рождения оставался всего месяц.

— Папа умер, когда мне было двадцать девять. Этот дом я строил шесть лет.