Рискованное приключение

— Я получила допуск к практике и работала здесь до того, как переехала в Англию. Работала в маленькой фирме, и у меня все еще есть лицензия на практику в Америке. Когда я переехала в Англию, мне пришлось пройти курс переподготовки.

— Тогда все в порядке, — пробормотал Макс себе под нос, но я услышала.

Я оглянулась на него и спросила:

— Что все?

Он опять не ответил на мой вопрос, но вернулся к одному из своих.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Я растерялась:

— На какой?

— Тебя напрягает, что ты зарабатываешь больше меня?

— Если это на самом деле так, то почему это должно меня напрягать? — спросила я в ответ.

— Мне важно знать.

— Почему?

Он взглянул на меня и недоверчиво повторил:

— Почему?

— Макс, поскольку ты мужчина и ты поднял эту тему, то я спрошу: тебя это напрягает?

— Нет, — моментально ответил он.

— Тогда почему ты спрашиваешь?

Мы выехали из города и свернули в район малоэтажной застройки.

— К такой жизни привыкаешь, — ответил Макс.

— Какой жизни?

— К жизни, которую ведешь, когда живешь с богатым человеком.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Герцогиня, не уверен, что это смешно, — сказал Макс.

Я покачала головой и посмотрела в лобовое стекло.

— В действительности это вовсе не шампанское с икрой на яхте. У Найлса нет яхты, а я никогда не пробовала икру. Большую часть времени Найлс смотрит телевизор.

Макс снова повернул, выехав из жилого района и начав подъем на склон.

— Телевизор?

— Телевизор, — повторила я.

— Кажется, в горах будет интереснее, детка.

Это уж точно. Хотя я не понимаю, зачем он вообще об этом заговорил.

Некоторое время мы поднимались в гору, потом Макс свернул на дорогу, ведущую к огромному, претенциозному, почти подавляющему дому, который возвышался над городом.

— Могу я спросить, почему мы это обсуждаем?

Макс остановил машину перед домом, выключил зажигание и отстегнул свой ремень безопасности. Потом он отстегнул мой ремень и повернулся ко мне, положив локоть на руль.

— Почему?

— Да, — сказала я. — Почему?

Он выглядел слегка озадаченным и немного раздраженным.

— Ты прикалываешься?

Я в замешательстве свела брови:

— Нет.

— Герцогиня, как думаешь, что между нами происходит? — спросил он, хлопнув ладонью по рулю. Теперь он казался немного раздраженным и недоверчивым.

Коготь давно пропал, теперь мои внутренности охватило нечто другое. Это чувство не было неприятным, но тем не менее откровенно пугающим.

— Макс.

Он снял руку с руля, обнял мою шею ладонью и притянул к себе, одновременно подавшись в мою сторону. Когда наши лица сблизились, он заговорил.

— Тебе придется о многом подумать, но сегодня ты доказала, что справишься, поэтому скажу прямо. Я говорил серьезно, когда я сказал, что хочу посмотреть, что у нас получится — особенно, если сегодняшний день окажется хотя бы вполовину таким, как я думаю. И я чертовски уверен, что не собираюсь заниматься всякой херней через океан и не собираюсь бросать свою землю. А это значит, что ты переезжаешь сюда. Если тебе нужно туда ездить, мы будем ездить так часто, как сможем, но ты будешь здесь, со мной, на моей земле. Да?

— Что, прости? — прошептала я. Теперь я была ошарашена, так ошарашена, что не могла дышать, пока пыталась все осмыслить. Макс нетерпеливо покачал головой.

— Я не согласен на всякую фигню на расстоянии, — объяснил он.

— Фигню на расстоянии? — все еще шепотом повторила я.

— Нина, если мы действительно будем вместе и нам будет хорошо так же, как сейчас, пока мы не вместе, то я не позволю тебе спать в кровати через полмира от меня.

— Нам хорошо сейчас?

Да, я все еще шептала.

— У тебя когда-нибудь было лучше?

— Нет, — не раздумывая, сказала я.

Выражение его лица смягчилось, и он непонятно пробормотал:

— Да.

Я моргнула и начала запинаться:

— Ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы я… я… переехала к тебе?

Макс улыбнулся и ответил:

— В этом весь смысл, Герцогиня. Не хочу, чтобы я жил у себя, а ты — в доме в городе.

— То есть, ты, по сути, просишь меня переехать в Колорадо?

— Никаких «по сути».

— Но я живу в доме Чарли, — прошептала я и затаила дыхание.

Макс сделал совсем не то, чего я ожидала бы от мужчины. Его лицо смягчилось еще больше, улыбка пропала, и Макс пробормотал:

— Твою ж мать.

— Макс…

— Ты не хочешь его продавать, — проницательно сказал он.

— Это все, что у меня осталось от брата.

Макс долго смотрел мне в глаза, потом тяжело вздохнул, сжал ладонью мою шею и объявил:

— Мы что-нибудь придумаем.

Это так сильно меня удивило, что я не поняла, что он сказал.

— Прости?

— Мы что-нибудь придумаем.

— Что мы придумаем?

— Не знаю, что-нибудь.

— Макс…

Он привлек меня еще ближе и сказал неожиданно яростно и ожесточенно:

— Послушай меня, Герцогиня. Когда ты находишь что-то хорошее, что-то серьезное, то отыщешь и способ решить проблемы. Если дом твоего брата важен для тебя, значит, мы что-нибудь придумаем.

— О Боже, — выдохнула я. Подозреваю, именно это выдохнула бы любая женщина, осознавшая, что влюбилась в Мистера Колорадо, которого едва знала, и это понимание обрушилось на нее, словно грузовой состав.

— Что? — спросил Макс.

— Ничего, — быстро ответила я, стараясь скрыть свою реакцию.