Рискованное счастье

В среду она все равно связалась с Марией Гонсалес. Мария была рада помочь, но она также была обеспокоена. В прошлые выходные здесь был мужчина. Спрашивал о Камиле. Он сказал, что отслеживает семейную историю, но что-то было не так.

Джордан охватил страх.

- Вы ему что-нибудь рассказали?

- Нет. Бенито отослал его прочь. Сказал, что мы ее не помним. Но он говорил с другими людьми. Людьми, которые могли знать Камилу.

Когда Ксавье вернулся домой, он выглядел необычно усталым. Сказал, что он в порядке, но она решила, что сейчас не время упоминать, о чем говорила Мария.

В четверг вечером, перед закатом солнца, они спустились на пляж и развеяли пепел Камилы над морем. После этого они расстелили одеяло на песке и открыли бутылку бренди - любимого напитка Камилы.

Ксавье прижал Джордан к себе, его руки были сильными, в его объятьях было тепло и уютно.

- Расскажи мне о ней, - попросил он, и она рассказала.

К тому времени, как они легли спать, она поняла, что безнадежно, отчаянно влюблена в этого человека.

И вот наконец, в пятницу утром, все это закончилось просто ужасно. Ужасно!

Глава 12

Джордан проснулась и, вспомнив, какой сегодня день, вздрогнула.

Пятница.

Она пообещала себе, что в этот день примет решение. Больница в Сиднее назначила собеседование на следующий четверг. Ей нужно было либо отозвать свое заявление, либо изменить дату обратного рейса, чтобы вылететь из Испании в воскресенье.

Она полюбила его.

Ксавье ясно изложил свою позицию. Любви в его предложении не было. И все же она надеялась. Она собиралась принять решение вечером.

Ксавье сегодня планировал работать дома. Возможно, он тоже мысленно отметил пятницу как «день Д». Простыни на его стороне были холодными, должно быть, он встал рано, решил дать ей поспать.

Дверь в кабинет была приоткрыта. Она прислушалась на мгновение, чтобы убедиться, что не помешает, и вошла.

Ксавье не было за столом. Он стоял у французских дверей на террасе. Как только Джордан посмотрела на него, холодная волна беспокойства захлестнула ее.

Его руки были сжаты в кулаки, плечи - скованы напряжением. Даже не видя выражения его лица, Джордан понимала, что он на грани.

- Ксавье?

Он повернулся, и она ахнула оттого, каким мрачным было его лицо. Прекрасные мужественные черты исказила ярость. Не говоря ни слова, Ксав пересек кабинет, взял ее за руки, поцеловал в лоб, затем усадил на стул.

Джордан смотрела на него во все глаза, ее сердце бешено билось, во рту пересохло.

- Ксавье, что случилось? Ты меня пугаешь.

Он взял планшет со стола.

- Мне нужно показать тебе кое-что. И это не очень приятно.

- Хорошо, - медленно сказала она, и он передал ей планшет: Джордан пришла в ужас.

Заголовок статьи онлайн-издания сам по себе был шокирующе непристойным: «Генеральный директор корпорации «Вега» со своей сводной сестрой!», но от фотографии, расположенной ниже, ей едва не стало дурно.

Дрожащими пальцами Джордан пролистывала галерею фотографий, все они были сделаны с помощью мощного фотообъектива.

- Это было в прошлую пятницу, - прошептала она.

Ночь, они дурачились в бассейне.

Она прикрыла рот дрожащей рукой. Ей стало плохо. Снимки были ужасающе откровенными, и на каждом из них «распутная сестрица из Австралии», как окрестили ее мерзавцы из таблоида, блистала во всей своей неприкрытой красе. Папарацци, казалось, пощадил Ксавье, - хотя на одном фото можно было разглядеть его ягодицы, - тогда как ей досталось по полной…

Джордан сгорала от унижения и стыда. Она даже не могла поднять глаз на Ксавье.

Девушка прокрутила страницу вниз и прочитала текст, но едва могла сосредоточиться на словах. Она была слишком потрясена. Некоторые слова и имена достигли ее сознания: Ксавье, ее, Камилы.

Потом ее взгляд остановился на другом имени.

Томас Гарсия.

Отец Ксавье.

Джордан удвоила усилия, чтобы сосредоточиться, и схватила планшет крепче. Ужас сменился гневом.

- Это ложь!

Ксавье мрачно улыбнулся:

- К сожалению, я думаю, что фотографии говорят сами за себя, дорогая.

- Нет. - Она положила планшет - даже держа его, она чувствовала себя грязной. - Я имею в виду твоего отца.

Его взгляд посуровел.

- Витторио Де Ла Вега - мой отец.

- Ты знаешь, что я имею в виду, - сказала она осторожно, не желая причинять ему боль. - Это не может быть правдой.

- Здесь написано черным по белому, - сказал Ксав категорически.

- В желтой прессе, - теперь она говорила более решительно, - печатают мусор. Томас Гарсия не был преступником.

- И откуда ты это знаешь?

- Потому что я знала Камилу. Думаю, у нее были сильные чувства к Томасу. Я не верю, что она влюбилась в плохого человека.

В стальных глазах Ксава на мгновение отразилось смятение, но его лицо осталось бесстрастным:

- Ну, теперь мы этого никогда не узнаем, не так ли? Потому что они оба умерли. - Он сел за свой стол. - В любом случае это не имеет никакого значения.

Его холодно-пренебрежительный тон заставил ее вздрогнуть.

- Как ты можешь так говорить?