Рискованный маскарад, или Все его маски (СИ)

Был ли Джеймс так уж виновен? Ведь не только он скрывал свое семейное положение, — она, Ева, тоже не сказала ему, что замужем… Ну, то есть, что она вдова.

Быть может, Джеймс, так же как и она, вступил в брак не по зову сердца? Тогда почему он не мог влюбиться в нее, Еву, искренне и по-настоящему? Почему она сразу решила, что он лгал ей во всем? Разве не доказывал он, и неоднократно, что она ему далеко не безразлична? Разве не рисковал он ради нее жизнью, когда вступился за ее честь и дрался с Рокуэллом?

Что бы ни говорила Гвен, сколько бы ни предупреждала, — Еве следует прислушаться к голосу своего сердца, а оно твердит, что Джеймс любит ее, что она дорога ему! Фальшь, неискренность она бы обязательно заметила. Не может быть, чтобы она была настолько ослеплена своим чувством, чтобы не заметить обмана. Невозможно, чтобы Догерти обманывал ее, только притворяясь страстно влюбленным.

Да и к чему ему это? Она помолвлена, она скоро будет принадлежать Рокуэллу. Неужели Джеймс добивался ее расположения, чтобы потешить свое тщеславие? Но он не такой, он не из пустых щеголей, которые бахвалятся своими победами над чужими невестами. Он гордый, высокомерный, он не способен на такой бесчестный поступок.

Потихоньку мысли Евы смешались, пока не исчезли совсем, ее охватило какое-то оцепенение и даже начало клонить в сон. И тут вдруг до ее плеча кто-то осторожно коснулся. Она так и подскочила. И увидела стоящего над нею Джеймса.

****

Саймон почему-то сразу подумал, что она должна быть в библиотеке. Но бежать за нею, догнать ее, объясниться с ней — оказалось тяжелее, чем он ожидал. Какой взгляд она на него кинула, когда Рокуэлл разоблачил его!.. Подлый предатель — вот кем Саймон стал для Евы, и это было неожиданно больно. Сознание собственной вины легло на плечи, придавливая к земле, словно свинцовым грузом.

Но он справился с собой, сбросил этот гнет и отправился на поиски Евы. Он должен объясниться с ней, обязан убедить в своей искренности!

Он нашел ее в библиотеке — она лежала на диване лицом вниз, бесчувственная, будто мертвая. Но, когда он коснулся ее плеча, мгновенно выпрямилась и взглянула на него своими огромными на бледном лице глазами.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга. Он почувствовал, как нервная дрожь пробежала по его спине. Что сейчас будет?.. И вдруг слабая, но отчетливая улыбка появилась на ее губах.

— Спасибо тебе, Джеймс! — прошептала она.

Он даже отступил, потрясенный. Она вновь, как было уже не раз, изумила его тем, насколько ее поведение отличалось от общепринятого.

Как же так? Она не устраивает истерику? Не дает ему пощечину? Не отворачивается, окатив его холодным презрением?.. Нет! Она благодарит его! За что?..

— Ты удивлен, правда? — продолжала она тихим и неестественно спокойным голосом. — О, у меня есть причины быть тебе благодарной, Джеймс! Если б я не встретила тебя, я бы никогда не узнала, что такое любовь. Да, она причинила мне сегодня боль. Но сколько счастья я узнала до этого, когда ты признавался мне в своем чувстве, целовал меня, обнимал… Я признаю, что полюбила тебя, как бы ты к этому ни отнесся. Люблю, люблю тебя!

Тут она гордо выпрямилась, грудь ее высоко вздымалась, глаза загорелись необычным огнем.

— Пусть это против всех светских правил, пусть это безрассудно! Пусть меня посчитают сумасшедшей, пусть все отвернутся от меня как от распутной женщины! То, что ты женат, и что я обручена, ничего не значит. Любовь выше этого. Выше условностей. Выше законов. Выше даже обетов, данных перед Богом!

Саймон слушал ее изумленно — и восторженно. Ибо перед ним была не та девочка, которую он вынудил чуть ли не силой стать его женой. Перед ним была взрослая женщина, женщина любящая и гордящаяся своим чувством.

— Ева! — наконец, выдохнул он. — Я люблю тебя! Да, я женат… Это правда. Но я люблю тебя, и только тебя! Ты права: мы не властны над своими сердцами. Когда к нам приходит любовь, — мы все забываем. Честь, долг, вера — все это становится не важно, когда на нас обрушивается страсть. — Он стремительно шагнул к ней, взял за руки, — какие же они у нее холодные! — Если ты любишь — ничто больше не существует для тебя, только любимый человек!

— Да… Ты прав… — прошептала она. Он возликовал. Он поднял ее ручки и поцеловал ее пальчики — один за другим.

— Забудь о том, что сказал Рокуэлл. Забудь про мою жену. Для меня есть только ты. Ты веришь мне?

— Верю.

— Почему ты избегала меня? — Этот вопрос он давно хотел задать ей. — Что случилось?

— Ничего.

— Ева! Я же сказал, что люблю тебя. Я знаю, что это тебе небезразлично. И разве ты не видишь — судьба сводит нас, даже против нашей воли.

— Судьба… — задумчиво ответила девушка. — Она не всегда справедлива и не всегда надо полагаться только на нее, Джеймс. Ты многого не знаешь…

— Я знаю все! — воскликнул он и, когда она подняла на него недоумевающий взор, быстро поправился: — Я знаю, что мы любим друг друга. Это — главное.

— Нет, нет.