Рискованный маскарад, или Все его маски (СИ)

Впрочем, смерти она не боялась. Его предательство слишком потрясло ее, и ничто уже не могло произвести на нее большее впечатление, ни самые страшные угрозы, ни вид обнаженного оружия. Она была девочкой из какой-то жуткой сказки, а он — чудовищем, в которое превратился любимый человек, и она ждала от него только жестокостей, злодейств и изощренного коварства.

Тут он, наконец, остановился и повернулся к ней.

— Почему ты не послушалась меня? Это было так опасно! Я чуть с ума не сошел, когда тебя увидел!

В его голосе Еве почудился страх за нее. Но нет, конечно, это очередная ложь! Какая-то новая роль, еще одна маска, прикрывающая его черную душу!

— Как я могла поступить иначе? — каким-то глухим, чужим голосом спросила она. Раздавленная своими жуткими открытиями, она почти не сомневалась в своей правоте.

Муж вдруг шагнул к ней, и она невольно отшатнулась. Он замер, тревожно вглядываясь в ее лицо.

— Куда мы идем? — выдавила она.

— В безопасное место, — осторожно ответил он.

— В безопасное?! — Нервный смешок вырвался из груди. Что случится, если прийти в это самое безопасное место с таким чудовищем? — Самое безопасное — привести меня к отцу. Но замок в другой стороне.

— Милая, мы ведь хотели убежать с тобой, хотели быть вместе, это наш шанс… — Он замолчал под ее уничтожающим взглядом.

Если у нее и были крохи сомнения, то они рассеялись.

Потрясение было столь велико, что она лишилась сил. Ей не хватало воздуха, а проклятый корсет, казалось, все туже сжимал грудь, не давая лишний раз вдохнуть. Даже голова закружилась, и земля стала уходить из-под ног. Нет, она не может лишиться чувств! Только не сейчас!

Кажется, она пошатнулась, и он тут же оказался рядом, поддерживая сильными руками, глядя на нее с тревогой своим проклятым серо-зеленым глазом.

— Ева, любимая, тебе плохо? — О, чтоб ему вечно гореть в аду, такому искусному актеру! И в лице, и даже в голосе такая тревога!

Его прикосновение придало ей сил, и она решительно высвободилась из его рук, отступила.

— Я тебя ненавижу. — Она сама не узнала в этом надтреснутом хрипе свой голос. Его лицо исказилось, будто от боли.

— Ева… не говори так…

Мольба? Она горько усмехнулась.

— Это что-то значит для тебя, что я говорю и как? — выдохнула она. — Я благодарна, что ты хотя бы не отрицаешь очевидное. Это было бы уже слишком, Саймон Реджинальд Шелтон.

— Я не стану отрицать, — глухим голосом заговорил он. — Это мое настоящее имя. Я рассказал бы тебе правду, но не мог сделать это раньше. Но клянусь быть с этой самой минуты честным во всем! И первое, что я хочу сказать тебе теперь, когда между нами нет больше лжи и обмана — что я люблю тебя!

— Ты любишь?! — Она расхохоталась ему в лицо — злобно, безудержно, испытывая одно желание — дать ему пощечину по его лицемерной физиономии, по губам, осмелившимся произнести такую ложь. — К чему сейчас этот фарс? Ты добился своего, выманил меня из замка, не пора ли, в самом деле, сбросить маски? Не стесняйся, Саймон Реджинальд Шелтон, поделись, что ты задумал сделать со мной! Убьешь меня и сообщишь отцу, где оставил мой труп? Или ты придумал более изощренный способ отомстить ему?

Саймон выглядел ошарашенным.

— Он тебе рассказал обо мне? — будто не веря, спросил он. — Не может быть! Наверняка, он лгал и изворачивался на каждом слове! Он тебе хотя бы сказал, что отправил на плаху моего отца?

— Я знаю все. И отец не лгал и не изворачивался!

— Тогда ты понимаешь, что я имею право на месть! — яростно выдохнул Саймон, но тут же смягчился, глядя на нее, и успокаивающе заговорил: — Милая, как бы я ни относился к лорду Корби, ты тут не замешана. Ты невинна и не должна страдать за грехи отца. И ты ничего не должна бояться. Ты стала дорога мне, как никто в целом свете, я никогда не причиню тебе вреда! Ева, я клянусь, что люблю тебя.

— Замолчи! — крикнула она. — Зачем ты лжешь? Ты писал эти жуткие письма! Вместе со своим сообщником! «Чирис три дня в дупло бальшова дуба за аградай парка паложиш десить тысич фунтаф»! — Она горько рассмеялась. — Для сына графа у тебя очень аристократический почерк и высокопарный слог!

— Я не писал эти письма! Да ты и сама в это не веришь!

— Я не поверила бы, если б не слышала достаточно сегодня возле дуба, где ты так доверительно разговаривал со своим дружком! Разбойничью казну ему обещал за свободу!

— Ева, я тебе все объясню…

— Не стоит. Зачем утруждать себя изобретением нового вранья? Я в твоей власти, мне некуда деваться, и никто не придет мне на помощь. Так что не затрудняйся, муженек.

— Черт побери, Ева, ты должна меня выслушать! Я понимаю, много лжи было между нами, но я докажу тебе, что вовсе не такое чудовище, каким ты меня считаешь, докажу, что люблю тебя!

— Если бы ты любил меня, то подумал бы о моих чувствах! А ты помнишь лишь о своей мести!

Он вдруг стремительно шагнул к ней, схватил за плечи и сильно сжал, заглядывая в лицо.

— Он убил моего отца! Разрушил мою жизнь! А теперь он встает между нами!

Ева дернулась, пытаясь вырваться, но он лишь сильнее сжимал крепкие ладони.