Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни

ИНИ путает Ближний Восток (древнее Восточное Средиземноморье) со Средним Востоком.

ИНИ держит на полке первое издание «Черного лебедя» в твердой обложке, однако путает отсутствие доказательств того, что случится катастрофа, с доказательством того, что катастрофы не будет. ИНИ верит, что ГМО – «наука» и «технологии» ГМО относятся к тому же классу риска, что и традиционная селекция.

Обычно ИНИ понимает логику первого порядка, но не эффекты второго (или более высокого) порядка, а значит, он непроходимо туп, когда речь заходит о сложных системах.

В исторической перспективе ИНИ ошибался в том, что думал о сталинизме, маоизме, ГМО, Ираке, Ливии, Сирии, лоботомии, городском планировании, низкоуглеводной диете, силовых тренажерах, бихевиоризме, трансжирах, фрейдизме, теории портфеля ценных бумаг, линейной регрессии, высокофруктозном кукурузном сиропе, гауссианстве, салафизме, моделировании динамического стохастического равновесия, строительстве микрорайонов, марафонах, эгоистичных генах, моделях прогнозирования результатов выборов, Берни Мэдоффе (до приговора) и p-значениях. И все-таки ИНИ уверен, что его нынешняя позиция – правильная[65].

Он не напивался с русскими

ИНИ обожает скидки на авиабилеты; если он занимается социальными науками, то использует статистику, не зная, откуда она берется (как Стивен Пинкер и почти все психолухи); в Великобритании он посещает литературные фестивали и ест огуречные сэндвичи, причем откусывает помалу; со стейком он пьет красное вино (белое – никогда); раньше он верил, что входящий в его рацион жир вреден, а теперь считает, что все наоборот (и та и другая информация получена из одного источника); он принимает статины, потому что их выписал врач; он не в состоянии понять, что такое эргодичность, а если ему объяснить, он сразу же обо всем забудет; он не употребляет идиш, даже говоря о бизнесе; он изучает грамматику прежде, чем заговорить на иностранном языке; у него есть родственник, коллега которого лично знает королеву; он не читал Фредерика Дара, Либания из Антиохии, Майкла Оукшотта, Джона Грея, Аммиана Марцеллина, ибн Баттуту, Саадию Гаона и Жозефа де Местра; он не напивался с русскими; он не напивается до состояния, когда начинает бить стаканы (или, предпочтительнее, крушить мебель); он не знает даже разницы между Гекатой и Гекубой (на бруклинском наречии – «не может отличить г-но от Гонконга»); он не знает, что нет разницы между «псевдоинтеллектуалом» и «интеллектуалом», если тот не ставит шкуру на кон; за последние пять лет он по крайней мере дважды упоминал квантовую механику в разговорах, не имевших никакого отношения к физике.

Говоря о посторонних феноменах, ИНИ обожает модные термины философии науки; он всегда обсуждает проблему, перебарщивая с теоретизированием.

В заключение

Интеллектуал, Но Идиот в любой момент времени знает, как его слова и дела влияют на его репутацию.

Есть и маркер попроще: ИНИ не поднимает тяжестей[66].

Постскриптум

По реакциям на эту главу (я выложил ее в сеть до президентских выборов 2016 года) я обнаружил, что типичному ИНИ при чтении трудно отличить сатирическое от буквального.

Далее мы оставим сатиру и вернемся к основному тексту, чтобы поговорить об экономическом неравенстве – теме, которую понимают о-о-очень неверно. В смысле, понимают ИНИ.

Глава 7 Неравенство и шкура на кону

Статика и динамика. – Как обанкротиться и не разонравиться многим. – Равенство по Пикетти

Неравенство и неравенство

Есть неравенство – и есть неравенство.

С одним неравенством люди мирятся. Скажем, ваши знания не равны знаниям тех, кого считают героями: Эйнштейн, Микеланджело, математик-затворник Григорий Перельман – то, что у них есть огромное преимущество, признает каждый. В эту группу входят предприниматели, художники, солдаты, герои, певец Боб Дилан, Сократ, знаменитый ныне местный шеф-повар, некоторые римские императоры с хорошей репутацией, скажем Марк Аврелий; короче, люди, «фанатами» которых быть легко и приятно. Можно им подражать, можно стремиться быть как они, однако презирать их нельзя.

Другое неравенство считают невыносимым: субъект кажется таким же человеком, как вы, за исключением того, что он обыграл систему, пустился в погоню за рентой, обрел неоправданные привилегии – и, хотя у него есть то, что и вы не прочь обрести (может быть, русская подружка), стать фанатом такого человека вы не можете. Эта категория включает банкиров, разбогатевших бюрократов, бывших сенаторов, сделавшихся шестерками злодейской компании Monsanto, гладко выбритых топ-менеджеров в галстуках и говорящие телеголовы с громадными премиями. Вы им не просто завидуете; их слава вас оскорбляет, при виде их дорогой, а то и полудорогой машины вам становится как-то горько. Из-за них вы ощущаете себя меньше, чем вы есть[67].

Есть что-то дисгармоничное в фигуре богатого раба.