Рискуя всем

Девушка почти сияла в предутреннем свете, сочащемся сквозь единственное окно. Ее губы, эти фантастические губы упрямо сжались, будто она спорила с кем-то во сне. Ему хотелось зацеловать их, пока они снова не станут податливыми для него. Проклятье, ему нравилась эта идея, но тогда он упустит шанс посмаковать момент первого совместного пробуждения. Волосы, которые он хватал всю ночь, разметались в разные стороны по всей подушке. Он был чертовски груб с Серой, но в какой-то момент перестал ощущать себя растлителем невинной. Возможно, потому что она стала смелее. Она быстро поняла, как превращать его в умоляющую бестолковщину. (Как будто он не был таким с ней все время).

"Как тебе нравится, Боуэн?"

"Быстрее?"

"Вот так?"

"Мм, так приятно, ты такой твердый."

"Пожалуйста, можно я снова возьму его в рот?"

Кажется, он сделал что-то хорошее в своей жизни. И бонусом ему досталась прекрасная, заботливая, интеллигентная девочка, которая, вдобавок, кайфовала, отсасывая его член. Черт, неужели так бывает?

Боясь разбудить ее, но физически не в силах больше лежать, не трогая ее, Дрискол аккуратно провел большим пальцем по дуге брови. Упрямое выражение лица исчезло, и через пару секунд на него уставился сначала один сонный карий глаз, а затем и второй. Боуэну понравилось, что теперь он знает, как она просыпается. Ему хотелось узнать все. И он начнет прямо сегодня. Больше никаких секретов, никакого притворства и дурацких обстоятельств между ними. Каждый раз, когда они на цыпочках ходили по минному полю, окружающему их, Сере грозила опасность. Она захотела остаться, и она получит все, что хочет. Рядом с ней жизнь стоила того, чтобы жить. Когда Сера окончательно проснулась, он задумался, знает ли она? Знает ли, что он любит ее? Что готов убить за нее. Что даже несмотря на обнаженную грудь, которая приковала его внимание и заставила налиться член, Дрисколу хотелось спрятать девушку под одеялами и защищать.

— Через край, Сера, ты заставляешь меня чувствовать слишком многое.

Уголки прекрасных губ поползли вверх.

— Это плохо?

— Нет, — он легко поцеловал ее а лоб, — Нет, пока ты со мной плечом к плечу. Один с такими эмоциями я не справлюсь.

— Боуэн, — она поймала его взгляд, — Тебе тоже придется помочь мне. Я тоже чувствую с тобой слишком многое.

Его захлестнула головокружительная волна любви. Он не видел никого, кроме Серы. Не ощущал ничего, кроме ее тела, идеально подходящего к его собственному. Идеально. Так идеально.

Дрискол пригвоздил ее запястья к подушке над головой.

— Тогда позволь мне помочь прямо сейчас, детка.

Серия пронзительных звонков разрушила чары. Голова Боуэна была наполнена лишь мыслями о Сере, и ушло несколько секунд, чтобы определить, откуда этот звук. Телефон. Его мобильный жужжал и танцевал на тумбочке сбоку от кровати. Шесть утра! Похоть начала потихоньку угасать — в такую рань хорошие новости не приходят. Судя по тому, как напряглась Сера, она подумала о том же. Зная, что, пристроившись меж ее бедер, он не способен ясно соображать, скрепя сердце, парень сел и дотянулся до телефона. Когда он увидел, откуда звонок, ему словно въехали по ребрам. Исправительная колония Райкерс.

— Алло?

— Боуэн Дрискол?

Незнакомый мужской голос. Не отца. Что это значит?

— Он самый, — медленно ответил он.

— Ваш отец в больнице, мы обязаны известить ближайших членов семьи. Пока детали неизвестны. У него была стычка с заключённым, и он получил достаточно серьезных ран, вам следует поторопиться навестить его.

— Хорошо, — завершив звонок, Дрискол вдохнул через нос. Главное — не растерять содержимое желудка.

Голова кружилась. Парень пытался зацепиться за бесстрастность, но все, что находил в себе — чувство вины. Чтобы защитить сестру, он сыграл роль в аресте отца. Незначительную, но все же. А теперь Ленни может умереть. Пусть они были на грани вражды, все же они — родная кровь.

Сера нежно погладила Дрискола по спине. Отсутствие вопросов подсказало, что она все слышала.

— Боуэн, — произнесла девушка, — Одевайся. Я еду с тобой.

Он вскочил на ноги. Необходимо найти альтернативу. Сера должна быть в безопасности. Даже от его отца.

— Ты в своем уме? — найдя джинсы, Дрискол начал натягивать их отрывистыми движениями. — Даже не будь мне так хреново при мысли о тебе в этом месте, я не могу подпустить копа под прикрытием к своему отцу. Не говоря уже о других засранцах с самодельными заточками. Что, если кто-то тебя узнает?

— Никто меня не узнает, — она встала с постели.

На ее теле все еще виднелись отметины после его прикосновений. Боуэн помедлил, надевая футболку. Он не мог поверить, что эта девушка все ещё здесь, в его комнате. Как такое возможно? После его грязных слов она все равно хотела его.

— Ты никуда не едешь.

— Ты понимаешь, что тебе придется оставить меня здесь одну?

— Нет, не придется. Я отвезу тебя к Руби и Трою.

На ее лице отразился страх. Страх?

— Прошу, не надо. Только не к копам.