Рискуя всем

— Божья коровка, что вчера произошло? — ему стоило усилий сохранить спокойствие, задавая вопрос. — До того, как ты вернулась ко мне.

Сера уставилась в пол, явно ещё не готовая рассказать. Эта неохота открыться ему причиняла боль. Острую боль. Боуэн наблюдал, как девушка, решив изменить тактику, попыталась отвлечь его. Самое дурацкое — он знал, что это сработает. Она подошла к нему и крепко обняла за шею.

— Никто не защитит меня, как ты. Если захочешь, чтобы я осталась в машине — хорошо. Но, прошу, не оставляй меня с другими людьми.

Ее изгибы, прижимающиеся к его телу, ощущались слишком приятно. А ее уверенность в нем подкупала. Хотел ли он оставить ее с кем-то другим хоть на секунду? Черт, нет! А на парковке в Райкерс будет даже безопасней, чем в Бенсонхерсте.

— Ладно, — он провел ладонью вдоль ее спины. — Беги в душ. Хоть мне и нравится, что ты носишь мой запах, я хочу, чтобы тебе было комфортно.

— Боуэн, — пробормотала она в его грудь. — Сегодня. Мы поговорим обо всем сегодня, хорошо? Я обещаю.

Неохотно отпустив Серу, парень наблюдал за ней, пока она не скрылась в ванной.

…

Боуэн шел по коридору поликлиники, минуя снующих туда-сюда медсестер. Он, конечно, мало, что знал о госпиталях при колониях, но даже и не подразумевал, насколько больница в исправительном учреждении отличается от тех вычурных на Манхеттене. Ленни, наверняка, здесь неуютно. К тому же любую помощь он всегда расценивал как обвинение в слабости. Считал это унижением мужского достоинства. Боуэн и посчитать не мог, сколько раз отец отказывался от участия врачей.

Парень обошел двух медбратьев, скорее напоминающих вышибал в клубе. Они лениво смерили Боуэна таким взглядом, словно им известно что-то, о чем он не знал. От их пристального внимания у него зачесалась спина, заставляя его желать развернуться, покинуть это место и полностью сосредоточиться на поиске безопасного для Серы места.

Дрискол остановился перед палатой, номер которой ему сообщили. Он попытался морально подготовиться к тому, что ждет его там. Что он увидит? Человека, бывшего когда-то для него и палачом, и героем, подключенного к аппаратам?

Боуэн толкнул дверь и застыл. Ленни, одетый в уличную одежду, восседал в кресле-каталке, сыпля проклятиями на пульт, которым он указывал на телевизор. Абсолютно здоровый человек, ни намека на опасные для жизни повреждения. Сначала пришло облегчение, но тут же Боуэна обуял гнев.

— Много времени у тебя ушло, — даже не оглянувшись, как ни в чем не бывало, заметил отец. — Ради всего святого, что за дерьмо показывают в дневное время! Знаешь, по чему я скучаю? HBO * (американская кабельная и спутниковая сеть, прим.). Даже больше, чем по тебе, на случай, если тебе интересно.

— Мне — нет, — Боуэн с силой захлопнул дверь. — Какого черта здесь происходит?

— Мне необходимо, чтобы ты оказал услугу, — Ленни, в конце концов, бросил пульт на неиспользованную кровать. — Я не знал, как ещё заставить тебя явиться сюда! Что, все-таки, питаешь теплые чувства к своему старику?

— Может я приехал, только чтобы убедиться, что ты, наконец, подох.

— И что бы ты сделал, если бы оказалось, что я на пороге смерти? Закончил бы работу? — отец расхохотался. — Жаль разочаровывать, но единственное, что меня здесь способно прикончить — это еда.

Боуэн нетерпеливо сложил руки.

— Либо ты все объясняешь, либо я ухожу. В моем списке дел сегодня нет семейных встреч.

— А что в нем? Помимо официанточки? — на последнем слове Ленни изобразил кавычки.

В груди Боуэна вспыхнул раскалённый до бела жар. Паника, бешенство, шок. Когда Ленни рассмеялся, он осознал, что все эти эмоции отразились на его лице. Как много отец знает о Сере? В курсе ли он, что она коп? Или у него лишь та информация, которую передал Уэйн? Необходимо сыграть правильно.

— Позволь уточнить. С каких пор вас с Уйэном так интересует, чью киску я долблю?

Ленни медленно поднялся. Фирменное презрение исказило его черты. Вот он, мой отец. Теперь это он, а не какой-то приветливый шутник, которого я застал врасплох.

— А я скажу, с каких. С тех самых пор, когда ты позволил какому-то мудозвону показать вопиющее неуважение и отпустил его! Позволил ему обхаркать место, где ты живешь!

Боуэн промолчал.

Отец явно ссылался на ночь, когда Боуэн отправился мстить за произошедшее у Марко. Когда Серу чуть не похитили. Когда могли причинить ей страдания. Боль. Вся ирония в том, что ему ещё никогда не хотелось так кого-то убить, как в тот момент. Лишь образ Серы удержал его от этого.

— Боже, ты хоть знаешь, что о тебе говорят? — крикнул отец.

— Думаешь, мне не плевать? — заорал Боуэн в ответ. — Мы могли бы устроить этот душевный тет-а-тет по телефону!

— Нет, не могли бы. Я хотел взглянуть на тебя, чтобы собственными глазами увидеть, что ты осознаешь.

— Что именно?

Ленни поравнялся с ним.