Рискуя всем

"Я люблю тебя, я люблю тебя", — как на повторе закрутилось в голове. Ее сердце будто бы исцелили и разбили одновременно. То, что он любит ее, не должно звучать как трагедия, но звучало! И она до сих пор понятия не имела, почему. Проклятье. О, Господи, ведь и она его любит! Если это невероятное, магнитное притяжение ощущается, даже когда он стоит перед ней с душой нараспашку, со всеми своими недостатками напоказ, эти чувства никуда, никогда не денутся.

Кто-то прочистил горло, и Сера, повернувшись, увидела смутно знакомую девушку, застывшую в дверях. Точно. Руби. Сестра Боуэна смотрела то на одного, то на другого. Судя по всему, она слышала каждое слово. Она тронула брата за плечо, и он повернул свое измученное лицо к ней.

— Ну, все, — мягко произнесла она, — Давайте уведем вас с улицы.

Сера попыталась взять его ладонь в свою, когда мужчина последовал за Руби, но он отдернул руку.

— Хватить, Сера, — похоже, эмоциональный взрыв высосал из Боуэна всю жизнь. — Сделаем все быстро.

Девушка прошла внутрь и сразу же осмотрелась. Деревянные полы, опилки, запах масла. Она уставилась на спину Дрискола, когда тот заговорил с сестрой.

— Дай мне немного времени, а затем позвони Трою. Скажи, что Сера здесь, пусть он заедет за ней. Ему нужно отвезти ее прямо на вокзал. К ее дяде, комиссару, мать его, Нью-йоркской полиции, — он запустил пальцы в волосы, когда Руби с ужасом посмотрела на него. — Сделаешь это для меня?

Осознание окатило Серу волной. "Арестуй меня". Арестуй. Девушка вспомнила, как прошлой ночью на аллее дядя сказал, что ещё ничего не закончилось. Боуэн думает, что она хочет засадить его в тюрьму. Только один человек мог привести его к такому выводу. Ещё ни в чем в своей жизни она не была так уверена, как в том, что звонок был от комиссара. Теперь Сера была напугана. Боялась человека, который с легкостью пустил тень на нее, да и на других, ради сохранения престижной работы. И Боуэн собирался отослать ее прямо к нему в руки. К тому, кто будет решать, как ей жить. К тому, кто найдет способ, как заткнуть ее, чтобы она никогда не рассказала то, что узнала.

Нет, этого нельзя допустить. Надо было поговорить с Боуэном прошлой ночью! Разговор между ним и комиссаром запер его на множество ментальных замков там, где она уже не могла достучаться до него. Сделал его неразумным. Сера видела это по отрывистым движениям. Есть ли хоть какая-то надежда, что он услышит ее, или все доверие разрушено?

— Боуэн, — обойдя мужчину, она встала перед ним, но он уставился в точку над ее головой. — Ты не понимаешь, что творишь. Ты так многого не знаешь о прошлой но…

— Ты правда сказала Ньюсому, что хочешь, чтобы меня арестовали?

Девушка тяжело сглотнула. Больше никакой лжи.

— Да, но очевидно же не по той причине, по которой ты думаешь!

Он перестал слушать сразу же, как только она признала факт. Выражение его лица стало непроницаемым, подбородок напрягся. Сера собиралась продолжить, объяснить, что лишь хотела спасти его от людей, намеревающихся убить его, но по лицу Боуэна было ясно, что парень уже сам все додумал. Не успела она сказать и слова, он оборвал ее своим ртом.

Да, да, да! Если он не собирался слушать ее, то это — единственная надежда. Дрискол не мог целовать ее и не осознавать, что она чувствует. Привстав на цыпочки, Сера запустила пальцы во взлохмаченные волосы и вложила в поцелуй всю душу. Сломленный звук, донесшийся из гортани Боуэна, разбил ее сердце на две половинки, но она продолжила целовать парня, веря, что хотя бы так прорвется сквозь стены, которые он построил. Но в этот раз все ощущалось иначе. Страсти было не меньше, но было заметно, что Дрискол не разрешал себе полностью ей поддаться. И до девушки, наконец, дошло, что это его "прощай".

Боуэн прижал ее к стене. Одна его рука схватила запястье Серы, и прежде, чем девушка успела зарегистрировать движение, припечатал к металлическому стеллажу. Она разорвала поцелуй со вздохом удивления. Мужчина привязал ее руку к раме кабельной стяжкой. Да что это за место?

— Отпусти меня. Прошу, — Сера попыталась поймать его взгляд. Боуэн тяжело дышал, глаза смотрели ещё более измучено. — Ты не понимаешь, что делаешь! — видимо, кто-то проклял ее прошлой ночью. Во всем виновато молчание! С губ сорвалось рыдание. — Боуэн…

Он накрыл ее рот ладонью.

— Я ни в чем тебя не виню, божья коровка. Ты все сделала правильно. Я отправлюсь куда-нибудь, где не причиню зла кому-либо еще. Разве я не говорил, что всегда буду давать тебе то, что ты хочешь? — он заправил ее прядь за ухо. — Только больше никаких сигарет. Никогда. Ты обещала. И никаких похождений по темным переулкам. Я уже не буду поблизости, чтобы защитить тебя, — его голос дрогнул. Словно не в силах устоять, Боуэн коснулся губами ее лба. — Ты была лучшей частью моей жизни, Сера. Пусть это и оказалось неправдой.