Рискуя всем

Неподалеку потирая руки, стоял Хоган. Ночь оставила после себя холод. Рядом с ним — Коннор и ещё пара с виду знакомых людей. Со своей локации у фургона Уэйн стрелял в Боуэна подозрительными взглядами. Старик сверялся с листом, отслеживая, чтобы грузили все по списку. Нервозность Уэйна должна была побеспокоить Дрискола, но ему было плевать. Он и так с трудом функционировал как нормальный человек. Единственное, чего ему хотелось — сдаться.

Вот. Стоило дать свободу мысли, как она начала выходить из-под контроля. По идее он и Уэйн должны приехать вечером в Квинс, сдать товар и получить деньги — часть возьмет Боуэн, остальное останется Уэйну. И куда дальше? Господи, да хоть куда. Когда Дрискол составлял план, это не имело значения. А сейчас парень даже не был уверен, что выполнит его. Сколько он себя помнил, его жизнь всегда была хождением по канату. Вот он, наконец, и потерял равновесие. Вставать и забираться обратно не имело смысла. Только не без нее.

Сердце сжалось так сильно, что пришлось втянуть воздух. Отвлечься. Нужно отвлечься, иначе Боуэн самоликвидируется. Прочистив горло, он направился к Хогану.

— Все готово. Ну что, в следующем месяце в это же время?

Для Боуэна не будет следующего раза, поскольку он собирался покинуть город. Но признаваться в этом — самоубийство.

— Ах да, кстати, об этом…

Послышались хлопки дверей фургонов, и внезапно все люди куда-то исчезли, оставив на доках лишь Коннора с Хоганом. Уэйн подошел и встал позади Боуэна. Не рядом с ним, а позади. Трое против одного. Хоть Дрискол и не ожидал такого расклада, в душе ничто не шелохнулось. Это финал. Наконец-то. Скоро он умрет. Боже, вот это облегчение. С его мыслями и воспоминаниями все равно отвратительно жить. Воспоминания о Сере уйдут вместе с ним. Боуэн жалел лишь о том, что не нарисовал больше портретов, чтобы запечатлеть девушку именно такой, какой видел он.

Он кивнул, давая понять, что все понял. Если суждено уйти сегодня, надо сделать это гордо.

— Давай не будем тянуть, Хоган. Не принимай близко к сердцу, но твой голос — последнее, что я хотел бы слышать перед смертью.

Холодный металл оружия коснулся затылка.

— Как насчет моего, сынок?

— Еще меньше.

Дрискол качнулся с носков на пятки, тело напряглось. Интересно. Частично некоторые инстинкты отказывались признавать, что настал его час. Борцовская природа давала о себе знать. Внезапно он перенесся в машину отца на Кони-Айленд, откуда он сканировал пляж сквозь подбитый глаз, потому что нужно было выбрать противника. Нырнув глубже, Боуэн откопал это чувство среди пепла и вцепился в него. В ушах звенел голос отца, кричащий, что он кусок дерьма. А затем Боуэн увидел Серу. Серу. И снова Серу. Как он мог уйти, не удостоверившись, что с ней все в порядке? Увидеть хоть глазком с расстояния. Так нельзя.

— Эй, Уэйн. Только не трогай голову, окей? Я знаю, это твой фирменный стиль и традиция, но может оставишь мою прическу в покое?

Старик зарычал и стукнул его прикладом по голове, но парень не поморщился. Он не собирался терять лицо, особенно когда Хоган насмешливо наблюдал за ним.

— Ты − маленький сукин сын. Я должен был сделать это уже давно. Твой отец считает меня слабаком? Что я не лучше какого-то подкаблучника-художника? Он будет удивлен, когда выйдет.

— Не забудь шарики и торт. У мужика слабость на кокос.

Как и ожидалось, Уэйну захотелось направить пистолет в лицо. Когда оружие отдалилось от черепа, Дрискол нырнул под рукой мерзавца, развернулся и выбил пистолет, который упал и заскользил к краю мостовой, но Боуэн не стал терять времени. Когда старик дернулся за потерянным оружием, парень достал собственную пушку, заправленную в джинсы (Уэйн оказался слишком самоуверен, чтобы забрать ее), и направил на партнера отца. Тот поднял руки, но уверенная ухмылка не стерлась с его лица.

— Кажется, этот художник поставил тебя в неловкое положение.

— Не меня, — крикнул Хоган.

Краем глаза Боуэн заметил, как тот наставил на него пистолет и уже приготовился к пуле. Но, когда выстрела не последовало, Дрискол заговорил:

— Думаешь с Уэйном будет проще вести дела в Южном Бруклине? Это большая ошибка.

Хоган рассмеялся.

— Я вижу куда большую картину, мой друг. Сегодня я убью двух зайцев. Завтра мне не придется сотрудничать ни с одним из вас, я буду сам по себе.

Значит, уложив обоих, он получит всю территорию. Судя по перепуганному выражению лица Уэйна, старый подонок был уверен в альянсе с Хоганом. Удерживать паршивца на прицеле стало неактуально для Боуэна. Он не собирался облегчать задачу Хогану.

В Дрисколе забурлила злость. Нет. Нет. Он только решил жить, вновь увидеть Серу, увековечить воспоминания, а этот мудак собирается все отнять. И ничего нельзя сделать. Переговоры бессмысленны, когда человеческая алчность перевешивает разум.

— Дрискол, где девчонка?

Каждый мускул напрягся, но Боуэн не показал реакции.

— Будь поконкретнее. У меня была очень насыщенная неделя.