Рискуя всем (ЛП)

— А? — у него ушла секунда, чтобы переключить внимание. — А, точно. Вот здесь мне и нужна твоя помощь – никак не могу изобразить его. Можешь позировать для меня?

Он подтолкнул ее к стене. Она рассмеялась, когда Дрискол, согнув колени, принялся пристально рассматривать ее рот.

— Как у тебя вышло так точно нарисовать глаза и застрять со ртом?

— Не потому, что я не мог вспомнить его, божья коровка, — из горла Дрискола донесся стон. — Просто, когда я думаю о нем, мне хочется чувствовать его на себе. Прости, что не рассуждаю тут о нежном изгибе губ и всяком таком, — серые глаза сверкнули. — Разочарована, что не закадрила поэта?

— Нет, — Сера старалась не улыбаться, — Поэты – страдальцы. Художники более уравновешенны.

— Ага, а мне, значит, достался мудрец, — он наклонил ее голову, все еще изучая губы, отчего ее пульс потихоньку сходил с ума. — Как думаешь, мы могли бы, ну не знаю, дополнять друг друга?

Дрискол, наконец, посмотрел прямо в глаза, и глубина его взгляда потрясла ее. Девушка проглотила ком в горле.

— А у нас есть выбор?

— У меня – нет, — освободив ее подбородок, Боуэн взял краски и принялся смешивать на деревянной палетке красный с бежевым. Так сосредоточено, что казалось необходимо соблюдать тишину. Когда он заговорил, глубокий голос с хрипотцой будто бы окутал Серу. — Когда я впервые увидел тебя, то подумал, что ты носишь помаду. Но после поцелуя цвет остался. Ни одна помада не выстояла бы это, — он втянул нижнюю губу между зубов. — Они такие розовые — твои губы. Никогда не видел подобного оттенка, как будто ты, не знаю, только закончила сосать леденец. Черт, может поэтому я так завожусь? Не могу смотреть на них, не представляя, как ты сосешь.

— Не знаю... — ответила Сера почти шепотом. Она прислонилась к стене справа от портрета, боясь, что от следующих слов просто свалится на пол. — Я скорее по соленым закускам. Ну, там знаешь, сэндвичи с яйцом...

О, боже! Пожалуйста, заткнись, заткнись!

Боуэн опустил кисть в краску, на его лице заиграла ухмылка.

— Ты что, нервничаешь, божья коровка? После того, как я заставил тебя кончать на лестничной площадке, в фотобудке, на улице...

— Все сказал? Просто нарисуй мне рот.

Девушка следила за движениями руки, оставляющими розовые мазки на стене. Каждый раз, когда пристальный взгляд Боуэна на доли секунды касался губ, ей хотелось, чтобы он задержался. Сера почувствовала, как язык сам движется, увлажняя их. Наконец, Дрискол перестал рисовать, видимо, почувствовав в ней перемену.

— Сера, постарайся не выглядеть такой чертовски сексуальной хотя бы чуть-чуть. Я тут пытаюсь кое-что закончить, это важно для меня.

Серьезность его тона прорвалась сквозь туман похоти.

— Почему это так важно?

С проклятием он бросил краски и кисть и уперся ладонями в стену по обеим сторонам от ее головы. Боуэн приблизился, будто для поцелуя, но остановился.

— Мне необходимо доказательство, что ты была здесь, ясно? Довольна?

— Нет! — он вздрогнул, и она поторопилась пояснить. — Быть здесь, с тобой – вот, отчего я счастлива, Боуэн. Меня расстраивает, что ты беспокоишься, будто я могу уйти.

— А что мне еще остается, когда я без понятия, о чем ты думаешь? Когда ты хочешь играть в молчанку? — он уронил голову на ее плечо. — Ты здесь, и я так благодарен за это, но, я не знаю, что и как к этому привело. Если я не знаю об этих вещах, то, как могу быть уверен, что продолжаю их делать? Ты сводишь меня с ума, Сера.

— Прости, я не хотела, — прошептала она, сраженная пламенной речью. События этого вечера крутились на кончике языка. Ее обманули, использовали. Ее предал человек, которого она считала единственной семьёй. Брат, на которого она всегда смотрела снизу-вверх, ступил на дорожку, о которой она и не подозревала. Единственной твердью сейчас казался Боуэн, в котором ей хотелось раствориться. Забыться на одну ночь. Завтра она найдет способ, как вновь доверять людям. Завтра расскажет ему обо всем. Но сейчас? Сейчас ее душа – одна сплошная рана.

Нырнув под его рукой, девушка подхватила ещё влажную кисть и убедилась, что на кончике еще достаточно розовой краски. Затем повернулась к стене и написала огромными буквами: "Сера была здесь". Она собиралась отложить кисть, но передумала. Нагнувшись, Сера продолжила писать фразу ниже и еще ниже. Этого недостаточно, но сейчас сложно было подобрать правильные слова для Боуэна. Она чувствовала, как его взгляд прожигает спину. Не в силах дольше выносить его молчание, она обернулась. Как раз вовремя, чтобы оказаться поваленной на пол.