Рисорджименто

— Он любит вас. — Она не дала мне вставить ни единого слова, чтобы хоть как-то успокоить начинающую расходиться девицу. То, что она сюда и Ваньку приплела, вообще было похоже на обычную бабскую истерику. — Я женщина, и я вижу это. Нет, он относится ко мне хорошо, как и к своему ребенку, но я постоянно замечаю его взгляд, направленный в вашу сторону, то, как он опекает вас, а не просто делает свою работу по охране вашей жизни.

— Джульетта…

— Вы даже представить не можете, как это больно. Но такова жизнь. Вы сами может и неосознанно, но симпатизировали ему, с самой первой вашей встречи, да вы даже слова не сказали ни разу в упрек ему, хотя было за что. А то, что вы не только сохранили жизнь мне и его сыну, так еще не тронули других детей… И, зная вас, я понимаю, что вы никогда не откажетесь от спокойной жизни в окружении людей, которые заботятся о вас, и сомневаюсь, что если представится такой шанс, то он сможет сам легко отказаться от жизни с такой женщиной как вы, все-таки Чезаре сын своего отца и, как бы он не отрицал подобное, но всегда стремился и будет стремиться быть похожим на своего отца, а граф Риарио любил вас, как бы больно, порой, вы ему не делали.

Она резко замолчала и вылетела из комнаты. Таддео осторожно заглянул внутрь и, не заметив ничего компрометирующего, аккуратно закрыл дверь. Да уж, не такого я ожидала от этого разговора. Девушка просто пришла выговориться, даже не единым словом ни упрекнув. Высокие чувства эпохи Возрождения, черт бы ее побрал. Но, самое удивительное заключалось в том, что ее слова привели меня в чувства. Я скептически отнеслась к этой пылкой речи. Единственное, к чему я отнеслась серьезно, так это к тому, что нужно уже прекратить жить прошлым и начинать выковыриваться из этой скорлупы. Жизнь-то продолжается, даже такая гадкая, и пора бы уже смотреть на мир широко раскрытыми глазами. Нет, я никогда не отступлю, и Людовико, как минимум, Людовико, умрет на моих глазах и довольно мучительно. Но не ради одной мести стоит жить.

Как бы то ни было, я прекрасно понимала опасения девушки, и что ее слова в отношении своего жениха нельзя пропускать мимо ушей. Даже если во всем сказанном ею, есть хоть небольшая крупицы истины, то я просто не могла ни воспользоваться этим шансом. Тем более, что семейная жизнь у них явно не складывается и идет под откос по нарастающей, если судить по этому истеричному потоку мыслей в моей комнате. Я стерва? Да, и еще какая. Только вот, правильно она заметила, что я ни разу не упрекнула молодого человека ни в чем, хотя после стольких оплошностей могла смело колесовать на центральной площади. После покушения Орделаффи, я отстояла его право находиться в моей личной охране перед Риарио, который совершенно не выделял сына среди остальных наемников, мол хочешь сам пробираться вверх, пожалуйста, отец создал тебе в этом все условия, только получать будешь как все, и отвечать за свои косяки тоже как все, если не больше. Может, чисто интуитивно я чувствовала его родство с Риарио, может, что-то другое, только времени разбираться в этом у меня не было. Я поморщилась своим мыслям. В таком состоянии я могу убедить себя в чем угодно, тем более, гормоны и повышенная чувствительность постоянно дают о себе знать.

Я обдумывала ситуацию, бездумно перебирая бумаги, даже не вникая в суть написанного, пока мозг не уцепился за знакомые слова. Тряхнув головой, я взяла довольно толстую стопку скреплённых между собой листов и начала перечитывать написанное более вдумчиво, прекрасно понимая, что моему мозгу в таких ситуациях можно смело доверять.

Я не успела прочитать и половины первой страницы, как меня отвлек звук открываемой двери. Я резко обернулась, немного испугавшись, потому что никто до этого без стука ко мне не входил.

В комнату вошел Чезаре с довольно серьезным видом, которого я ни разу еще не замечала у него. Он подошел ко мне и встал возле стола.