Рисовальщица пионов

Игорь в столовую с нами не ходил. Дело было не в заносчивости. Он просто считал, что дома накормят лучше и был прав, конечно. Ему не приходило в голову, что кому-то живется не так легко и приятно, как ему. Разве можно было его винить? Думаю, не стоит, у всех свой коридор прохождения жизни, мой оказался темнее. Suum cuique, каждому свое. Игорь пока оставался далеким от трудностей юношей, чью обувь мыла бабушка. Но в нем чувствовалась хватка, он любое событие оценивал с точки зрения перспектив, что мне абсолютно не свойственно. Мне нравилось, что Игорь, как и я, мечтал об успешном и обеспеченном будущем, хотел работать только на себя, а не на «дядю», и уже зарабатывал себе карманные деньги, делая что-то на компьютере. Было в нем замечательное убеждение, что он ответственен за добывание денег просто потому, что мужчина. Из разговоров я узнала, что его решения часто не совпадали с советами родителей, хотя он всегда их спрашивал и рассказывал им о своих планах. Они не настаивали, давали ему свободу. Мне нравилось его чувство семьи, уважительное и бережное отношение к родным, никогда он не выказывал пренебрежения близким, не насмехался и не критиковал их. Я это очень ценю, семья – основа основ, оплот, фундамент, тыл, корни, защита, поддержка, помощь. Люблю семью.

Мы с Игорем очень сдружились. В нем был сплошной позитив и море доброты, он не употреблял бранных слов, играл на гитаре, и любил свою старую кошку Душку, про которую с удовольствием рассказывал. Оказалось, что прозвище Душка от слова душа. Такое не может не нравится.

Я бывала у него в гостях, познакомилась с родителями и бабушкой. То, как обращались с ним родные, напоминало мне собственную жизнь с родителями, как у Христа за пазухой.

Слышала, как его мама, Евгения Федоровна, сказала бабушке, что я на Игоря хорошо влияю, что он ведомый, подвержен влиянию, и со мной ей за него не страшно.

– У девочки твердый взгляд и правильное отношение к жизни. Такая глупостей не наделает, – сказала она.

– Ты заметила, он ищет ее одобрения?

– Да. Пусть.

Меня Игорь называл настоящей. Это надо было понимать как супер комплимент, потому что он не был склонен говорить красивые слова. Вообще, Игоря нельзя было назвать покорителем женских сердец, он не умел заговаривать зубы, не был балагуром и остряком, совсем не умел шутить, не вызывал блеска в глаза. Его мужественность, надежность и положительность надо было разглядеть, они прятались за некоторой неуверенностью. Игорь расцветал от похвалы и комплиментов. Вне внимания к себе он исчезал и становился невидимым. Короля играет свита – это про него. Он не был королем, который является таковым сам по себе, Игоря нужно было стимулировать, тогда он сворачивал горы.

Мы много и тесно общались, но наши отношения не переходили границ дружбы. Учеба отнимала почти все время, была в приоритете. Мы часто проводили воскресенья вместе. В хорошую погоду много гуляли, исходили все закоулки старой Москвы. Знали, где находятся дешевые бутербродные и пельменные. Могли и говорить, и молчать, не надоедали и не были в тягость друг другу. Я не трепетала от ожидания встреч с ним или в его присутствии, не волновалась, даже не кокетничала и не интересничала, но, если он отсутствовал, начинала беспокоиться. К Игорю я чувствовала крепкую, как рукопожатие, привязанность. Он тоже не делал попыток даже дружески поцеловать меня или ухаживать.

Со временем, на третьем курсе, я обнаружила, что моя жизнь оказалась окруженной участием Игоря. Незаметно я стала нуждаться в его мнении и советах, мы привыкли к наличию друг друга в своих жизнях. Провожая меня домой на летние каникулы, Игорь чуть не плакал, стоя у вагона, и я тоже. Все лето мы писали письма и ждали встречи. Он встретил меня с букетом и крепко обнял. Мы стали встречаться.

Целоваться оказалось так приятно! Раньше меня совсем не тянуло на секс, иногда я даже думала, не фригидная ли я. А оказалось, что надо было только начать, организм как проснулся. Ограничивать себя не было причин, мы стали любовниками. Новая, волнующая сторона жизни. Доверие или что-то еще сыграло свою роль, но мы быстро раскрепостились, я получала полное удовольствие, нас тянуло на эксперименты, мы были открыты друг для друга. А еще через какое-то время я почувствовала, что Игорь дорог мне как никто другой, что кроме него меня никто не интересует, что я люблю его. Иногда, исподтишка, в качестве ремарки, я отмечала отсутствие во мне безумной страсти к Игорю, мое притяжение к нему было словно выращенным, обеспечено долгим теплым уходом. Моя любовь не происходила от неожиданной и неконтролируемой вспышки чувств. Грома и молнии не было, с первой секунды я тоже ничего не почувствовала, совсем не как в кино. Все было как-то разумно, правильно, без истерик. Это хорошо или плохо? Не знаю. Тем не менее, наше чувство крепло день ото дня, мы становились все роднее и нужнее друг другу.