Парни попрощались и пошли на выход. Блондин двигался резко, скупыми, точными, отрывистыми движениями, а шатен словно танцор или дикий зверь, пластично и завораживающе, так что глаз отводить не хотелось. По его немного напрягшейся спине, стало понятно — Грег заметил, что Терри продолжает провожать его взглядом. Алекс выдавил из себя напоследок, бросая другу:
— И все же это точно она.
Грег запрокинул голову вверх:
— Алекс, это совпадение. Я учился с парнем, похожем на Мону Лизу один в один. Скажешь, это его портрет написал Леонардо? — Под конец своей речи он приобнял Алекса за плечи и потащил через турникет. — Мистика…
Мистика… Как часто это слово упоминали дома. Терри в который раз прошлась по залу, рассматривая триптихи.
Только “Последний миг” был с портретом самоубийцы, остальные триптихи изображали лишь вид со спины жертвы и с боков.
“Последний полет”… Вид со спины — мужчина, ярко освещенный солнцем, так что контуры его плавились и невозможно было его тщательно рассмотреть, уже летел куда-то за проем окна широко раскинув руки. Единственное, что точно можно было сказать о мужчине, уже по боковым картинам, так это то, что он был бледнокожим шатеном, почти как Грег Плитт, одетым в классические брюки и темную водолазку.
“Последний вдох” изображал светловолосого мужчину, замершего перед гигантской волной, вид с боков показывал, что бежать мужчине некуда — волна окружила его с трех сторон. Он делал последний вдох перед мучительной смертью в пучине.
“Последний шаг”. Женщина, почти лежащая на растрескавшейся от жары земле, сил хватало только на то, чтобы удержаться, опираясь на тонкую, ломкую руку. Миг, и она упадет, уже не в силах встать. Яркое, безжалостное солнце почти расплавило её фигуру, еще чуть-чуть, и она будет сожжена солнцем дотла.
Диптих “Последний глоток” показывал рыжеволосого мужчину со спины и с левого бока — с бокалом яда в руках, готового пригубить его незамедлительно.
Терри качнула головой:
— Мистика… Дед с ума сошел в последние годы, только и всего…
А сколько еще недописанных картин хранилось наверху, над выставочными залами, там, где располагались студии отца и деда… Страшно вспомнить все эти перерезанные вены на руках, веревки под потолком и прочие… Гадости.
Терри выключила свет и пошла к охране, её рабочий день подошел к концу.
Жила Терри тут же, над галереей. Над студиями располагалась небольшая квартира всего в пару комнат — дед иногда предпочитал ночевать здесь, а не ездить в особняк, чтобы не терять вдохновение. Сейчас, после его смерти, в квартире поселилась она.
Терри открыла дверь, включила свет — яркий, холодно электрический. И тут же выключила его — уж слишком напоминало триптихи, рассмотренные недавно. В небольшой гостиной, где кроме нового кожаного дивана со столом перед ним, огромного телевизора и вездесущего камина, стоял давно запушенный и покрытый пылью мольберт, она включила небольшой светильник на столе и рухнула на диван — раздеться и разуться можно позже, когда забудутся ужасы картин. Бездумно включила телевизор — чтобы кто-то живой, кроме неё, говорил и общался в комнате. Её хватило минут на десять, потом она потянулась, пошла в ванную комнату, сняла линзы и натянула очки. Мать утверждала, что очки жутко её уродуют, так что на работе приходилось пользоваться линзами, которые она терпеть не могла. Терри переоделась в домашнее — не мудрствуя лукаво всего лишь в длинную футболку и теплый халат поверх и, захватив на кухне пачку сока и чипсы, вновь вернулась на диван — взяла со стола свой скетчбук, острозаточенный карандаш и…
…Держитесь, Грег Плитт…
…увлеченно принялась рисовать увиденных парней. Вот Грег тянет к другу руку… Алекс с огромными глазами отпрыгивает в сторону, а в кружке над его головой одни восклицательные знаки и знаки препинания. Вот Грег скромно смотрит в пол, краснея и смущаясь: “Алекс, мы же друзьяяяя…”, а Алекс гордо указывает вытянутой рукой на дверь, чтобы на следующем рисунке обнять роскошную блондинку с огромными достоинствами — тут Терри не поскупилась. Алекс был неприятный тип, и зачем Грегу с ним дружить, было неясно. Пусть лучше не дружат — хотя бы в её рисованном мире Алекса точно не будет.
Терри задумчиво погрызла кончик карандаша… И, гулять, так гулять! На другой страничке нарисовала утреннее кафе, смущенного Грега и неприступную себя.
— Вот почему, стоит встретить стоящего парня, а вокруг него неприятная компания, а?
Телевизор безмолвствовал — в порыве творчества Терри отрубила ему звук, чтобы не мешал.