Рисуя смерть (СИ)

— Мортимер, мне еще детей и Кэсси увозить в безопасное место. Так что я само спокойствие. Я сейчас к дому Грега — буду искать тепло Терри и по нему пойду за ней. Грег со мной. — он повернулся к Клыку: — будь осторожен, Майкл. Мне-то неделю дают, чтобы убраться отсюда, а тебе до этой ночи.

Тот пожал плечами:

— Мне не привыкать жить нелегально. Прорвусь.

Мэри вздохнула:

— Жаль, что я ничем не могу вам помочь. Знайте, мой дом всегда рад вас принять. Эш, — она посмотрела на рыжего кота, нагло сидевшего на столе, — у тебя идеи есть?

Тот с укоризной в голосе сказал:

— Есть, конечно. Сейчас пойду — поговорю с котами, обитающими возле домов Уильямс и Эванс. Кто-то да что-то и видел. — он посмотрел на Грега: — мы найдем Терри, не беспокойся.

Тот грустно улыбнулся:

— Спасибо за помощь, жаль, что вам всем приходится расхлебывать мои ошибки.

Райли посмотрел на него в упор:

— Грег, ты мне можешь объяснить, какого… — он скривился, — черта… ты вообще устроил погоню через весь город? Крылья тебе Терри для чего рисовала!?

— Сэр… — Грег взъерошил свои волосы и все же признался, — я ничего не помню. Только свои попытки проснуться, странный запах в спальне, а потом… Потом уже Клык догнал меня на улице. Если бы Майк не присоединился к погоне, я не знаю, что бы натворил в доме Уильямсов. Я… — он максимально честно сказал, — я до сих пор хочу их съесть. Особенно Терри, почему-то.

— Что ж, выдержка у тебя железная. — хмыкнул Алекс, — но… Фу! Уильямсов есть нельзя. И, Грег, фу — это команда. Понял?

Райли скинул с себя пиджак и небрежно бросил его на стол:

— Так, тряхну-ка я стариной — я с вами до дома Грега. Внезапное помутнение разума вне полнолуния стоит расследовать отдельно. Так, дамы и господа… Все в курсе, что стоит делать. Встретимся у Мэри. Удачи!

Мэри вздохнула — быть ведьмой оказалось неинтересно. Пока мужчины отправляются на приключения, ей остается одно — ждать и готовить чай. Или…

Она поспешно вышла из кабинета:

— Господа, я с вами. И это не обсуждается!

Глава 12

Терри рисовала, рисовала и снова рисовала — водой на гладкой стене камеры, пролитым кофе на столе, кашей на тарелке, тенью на стене. Она вновь и вновь придумывала новые возможности для рисования. В ход шло все, что могло оставить отпечаток на поверхности. Только это не помогало.

Никто, ни кошки, ни мыши, ни выдуманные звери не несли весть Королю котов о том, где оказалась Терри. Она снова придумывала, но ни одна её задумка не срабатывала. Иногда она даже понимала — почему. Иногда, когда лекарство переставало действовать, она выплывала из зыбкой нереальности сна, чтобы… снова заснуть и опять рисовать. Главное, пытаться и не сдаваться, держаться, как держался все эти годы отец. Рисовать и надеяться, что хоть один рисунок сбудется, ведь был Грег, было кафе, были крылья и жабры, за которые Алекс её прибьет — она так и не нарисовала рисунок, где этот фейри мог их убирать по собственному желанию. Она должна вырваться из тюрьмы, из сна, из плена, иначе убийства будут продолжаться и продолжаться — заготовок Питер Уильямс-старший оставил немало. Иногда, когда сон был не особо глубок, она даже понимала, как удалось убить Пегги Райли вопреки сопротивлению отца. То, что он сопротивлялся, она уже знала. Раньше это была вера, теперь — знание. Мама тоже хороший портретист, она могла сама дорисовать за отцом, устраняя огрехи или заканчивая портрет, как делала Терри после пропажи отца. Или… В голову пришла крамольная мысль… Или Хелли могла дорисовать. Ведь откуда-то Хелли знала, что Терри жива. Ба только надеялась, а Хелли — знала. А еще…

Папа ведёт её руку уверенно и точно, чтобы не нарушить рисунок.

— Вот так, Терри. Видишь, ничего страшного. Я всегда рядом, я всегда помогу…

Терри макает кисточку в воду и осторожно набирает краску на самый кончик кисти. И проводит линию сама. Та получается корявой, ломкой, неправильной, и хочется плакать от горя — она испортила красоту. Папа вновь кладет свою руку поверх её кулачка:

— Все хорошо, Терри, сейчас мы все исправим…

Хелли учили рисовать наверняка так же. И точно так же она учит рисовать Алистера, своего сына.

И Терри упрямо повторяла нарисованной в своем воображении мышке:

— Весть для Короля котов… Это Эвансы. Это Эвансы все устроили. Это моя сестра…

— Шшш, — зашептал ей кто-то в ухо, — мы знаем, малыш. Мы знаем…

Её несли куда-то так, что кружилась голова, и пока у Терри сохранялось понимание, что она в реальности, она шептала главное:

— Карандаш… И бумагу… Я должна…

Лежать в чужих объятьях было неудобно — её крепко прижимали к чему-то твердому… К кевларовой броне, поняла она, еле открыв глаза — перед ними все плыло и превращалось в резкие, болезненные пятна. Вдобавок под ухом оказалась пищащая в несколько голосов рация, которая докладывала, что Питера Уильямса обнаружили живым, что неизвестный Терри Морт проверил все помещения, что других пленников нет, что Эванс взят, что пора уносить ноги…

— Карандаш…

Её оборвал твердый голос Алекса:

— Сейчас ты должна лежать и выздоравливать. Поверь, мы в состоянии со всем справиться.