Рисуя смерть

– Меня поймали на лестничной площадке. Четверо.... Они себя никак не называли... Обычно в студии не попасть – охранники галереи следят и за порядком в жилой части здания... Я не понимаю, как они... Эти... Попали в студию. Я...

В голове все путалось, так что звучало сумбурно даже для самой Терри.

Рука Эшли осторожно прикоснулась к ее пальцам:

– Это неважно, продолжайте. Потом разберемся, когда вам станет легче.

– У них были ключи отца. Мне скрутили руки и сказали, что если я не... – А вот тут было то, о чем говорить нельзя, пока нельзя... – Если я не нарисую картины для продажи, то они убьют Ба.

Эшли подался вперед:

– Позвольте уточнить чисто для записи: Ба – миссис Элеонора Уильямс?

Терри еле выдавила:

– Да... Они обещали её... Убить... Она была у них в плену... Обычно её хорошо охраняют, минимум два охранника, но... Я ничего не понимаю!!! – Терри сама не заметила, как перешла на крик, и тут же зажала свой рот ладонью. Так нельзя. Она же Уильямс, Уильямсы всегда ведут себя достойно и элегантно. Она уже гораздо тише начала по новой: – Я не понимаю, почему эти люди так легко поймали всех нас. Мне не оставалось выбора, как рисовать картины. А... Потом.... Потом я плохо помню... Дым, выстрелы, ругань и... Грег. Все.

– Можно несколько наводящих вопросов?

Она послушно кивнула:

– Конечно.

– Вы разговаривали с родственниками? Вам дали такую возможность?

– Нет.

– Вас били?

Она замотала головой, потом поняла, что диктофону это как-то все равно и выдавила:

– Нет.

– Истязали?

Терри вздрогнула – наверное, с точки зрения констебля, она на пустом месте развела истерику:

– Не... Нет.

Тот же продолжил:

– Мучили голодом или жаждой?

– Нет. – обреченно ответила она.

– Вас только запугивали, верно?

– На... Наверное. – Она подняла на детектива глаза, – вам легко рассуждать: я вся в шоколаде – не били, не пытали, а я тут трагедии разыгрываю!!! Но неужели неясно, у них была в заложниках моя семья! Ближе бабушки у меня никого нет. А вы... Рассуждаете тут, что меня не били...

Прибор на одной из полок тревожно запищал.

Эшли подался вперед:

– Мне очень жаль, что с вами так случилось, Терри. И я горжусь, что вы смогли выйти из такой нелегкой ситуации так идеально красиво. После такой мерзкой инициации, через которую протащили вас...

Терри выдохнула, в который раз признаваясь:

– Я вас не понимаю.

В палату многозначительно вошла пожилая медсестра и подошла к Терри, неодобрительно посматривая на детектива и что-то поправляя в капельнице:

– Вот так, девочка, сейчас станет полегче, а этого недотепу детектива мы сейчас прогоним!

Эшли вздохнул, вставая:

– Знаете, я думал, что Зверюга может оторвать мне голову за вас, но, кажется, это мне предстоит устроить головомойку Зверюге и Охотнику.

– Кому....? – уже обреченно сказала Терри.

– Грегу и Алексу. – пояснил Леман. Он церемонно поклонился и сказал, – до свидания, Терри. Поправляйтесь, а то эта валькирия меня сейчас испепелит.

***

Терри без сил откинулась на подушку – из визита Эшли Лемана она вынесла две хорошие новости: и Ба, и Грег живы, а все остальное... Вызывало лишь желание ругаться. Или... Хотелось затрясти головой во все стороны, чтобы из неё вывалились вопросы, восклицательные знаки и символы, заменяющие все нехорошие слова этого мира. Чтобы остаться с пустой головой. И ни о чем не думать.

На экране телевизора пара музыкантов в сопровождении симфонического оркестра честно пилила виолончели, Терри, боясь надвигающихся мыслей, нажала на пульте звук громкости и замерла... Всю палату заполнила красивая, знакомая до боли мелодия “Мне это не по душе”... Терри сглотнула и...

В голове все же сформировалась мысль, пришедшая к ней во сне.

Пегги Райли.

Мортимер Райли.

Грег Плитт и Алекс Смит.

Их пытались убрать её руками, нисколько не сомневаясь, что это получится.

...Так кто же мы, Терри? Кто?...

Думать было больно. Особенно о себе. И своей семье.

Она сглотнула и все же прохрипела вслух, потому что про себя уже пришла к однозначному выводу:

– Наемные убийцы. Мой дед, мой отец. Я... Мы наемные убийцы. А я к тому же...

Большой зал, где множество смертей на любой выбор. От яда до веревки, от кинжала до...

– Я годами торговала смертью. Посмотрите налево, посмотрите направо, все картины, предложенные в этом зале, продаются. Боже…

Она уткнулась лицом в свои колени, в попытке убежать из этого мира. Ей бы только карандаш и бумагу… Даже можно без бумаги…

***

В дверь постучали. Сперва деликатно, потом чуть громче, а затем дверь распахнулась сама, запуская в палату слишком большого и пугающего Алекса Смита, одетого в этот раз не пафосно – простые джинсы и синюю водолазку. В руках он держал букет цветов. Алекс даже улыбался, только вот улыбка, казалось, была не его, словно он надел маску, но стоит поддернуть улыбку за уголок рта, и снова будут только плотно сжатые губы и холод во всем.

Воображение Терри даже нарисовало эту картинку – Алекс, отдельно его улыбка и.... Смит прервал полет её мысли:

– Терри, добрый день. С прошедшим днем рождения! – Стоять на пороге он не стал, прошел через всю палату, встав прямо над Терри, практически нависая над ней.