Рисуя звуками жизнь

— Представь себе…,- ковыряясь ложечкой в креманке с мороженым, надула губы Аська. — Я бы… теоретически… легко смогла стать женой молодого… — ухмыльнулась она. — И очень красивого "форбика". По крайней мере, в отличие от тебя, я точно знаю, что нужно мужчинам такого типа…. Как им угодить.… Как соответствовать их требованиям… — самоуверенно развила свою мысль Мася.

— Угу… — кивнула я, пряча улыбку в кулачок. — Жаль, что только выбирают они себе маленьких "закомплексованных конопушек". Да, Мась? — не удержалась я от колкости.

— Вот, зараза, ты, Штерн! — возмущенно фыркнула Аська. — Как есть — зараза!

— От заразы слышу, — ехидно улыбнулась я, принимаясь за свой десерт, а если быть точной — за клубнику с мелкими кубиками банана, поверх которых возвышались белоснежные пики пломбира…

— На самом деле — ты встряла, Элис… — притворно тяжело вздохнула Мася, погружаясь в "общение" с десертом.

— Это почему? — вопросительно приподняла я брови, уже представляя мысленно ту "кучку" негатива, что с радостью вывалит на меня сейчас дражайшая подружка.

— Быть женой олигарха — это не жизнь, а работа, — торжественно выдала Аська.

— Я в отличие от тебя, работы не боюсь, — флегматично ответила я.

— Я заметила, — насмешливо кивнула в сторону злополучного BMW Мася. — А будет еще хуже, — будто со знанием дела, прошептала она. — Станешь женой Темного, и останется тебе, Штерн, только слушаться и подчиняться, как прислуге; обольщать и отдаваться — как гейше; терпеть и прощать, как матери Терезе, — вздохнула эта ненормальная, а потом во весь голос заржала.

— Казанцева, блин! — рыкнула я, стараясь "приглушить" излишний "оптимизм" подружки, за который, честно признаться мне иногда, да что там — частенько, бывало крайне стыдно. — Ты потише можешь??

— Не могу, — честно ответила неугомонная Мася. — А чего он тебя с собой не взял? — снова подначивая меня, поинтересовалась она. — Правильно, Штерн! — тут же ответила на свой вопрос подруга. — Потому что в Тулу со своими пряниками…, вернее, в Стокгольм со своими конопушками, не ездят. Там другие имеются… Для смены "обстановки" так сказать, — весело продолжила смеяться Аська, видимо совсем забыв о покрытом горькой шоколадной глазурью десерте.

— Масяяяя… — уже не на шутку разозлилась я. — Так, заканчивай свой детский сад, штаны на лямках и, давай, рассказывай, что там у тебя произошло — о чем на работе говорить нельзя — "так как везде — уши"? — криво усмехнулась я, вспомнив Аськин утренний месседж в ватсапе.

И тут с моей всегда смешливой подружкой произошло нечто экстраординарное.

— Лис… — поджала она свои красивые пухлые, обведенные красной "шанелью" губы, и на глазах у нее появились слезы.

— Ась? Что случилось? — вмиг упавшим голосом спросила я, не на шутку испугавшись, за явно расстроенную чем-то серьезным подругу. — Да, не молчи ты… Господи! — прикрикнула я на нее.

На моей памяти Аська по серьезному плакала всего два раза.… Первый — когда ее любимый папа после почти восемнадцати лет брака, бросил их с мамой и ушел к другой женщине — практически нашей с Аськой ровеснице. И второй — когда ее мама, не выдержав предательства со стороны мужа, решила свести счеты с жизнью…

Так что…

— Ася??? — не выдержала я, начиная паниковать. — Да, что случилось-то?

— Лис, я такая дура… — тихо всхлипнула подружка, закрыв лицо ладонями и опустив голову вниз.

— Мась? — глядя на эти натужные всхлипывания близкой мне девочки, повторила я. — Ты можешь рассказать, что случилось?

— Он не простит.… А я не могу… не могу его потерять. А он уйдет.… Вот как только узнает — сразу уйдет, — уже захлебывалась слезами Аська, размазывая кулачками по лицу свой безупречный мейкап.

— Кто уйдет? — ничего не понимая, переспросила я. — Лазарев? Ась? Ты можешь нормально мне все объяснить?

— Да! Витя… — жалобно заскулив, протянула Мася, и крупные слезы покатились по ее красивому личику. — А я не могу без него.… Не могу…. Такая — дура! Дура! Ей-богу! — сквозь рыдания, разобрала я какие-то смысловые составные части Аськиного рассказа.

— Что ты опять натворила? — строго спросила я у нее, старясь не поддаваться охватившей меня ранее панике. — Ася!

— Я… я… беременна, Алис… — шумно выдохнула подружка, вытирая капающие с подбородка слезы.

— Ого!!

— Вот тебе и "ого"! Ты не слышишь что ли?? Я — беременна!

— Поздравляю. Беременна?! И? — непонимающе уставилась я на Масю, пытаясь уловить нить разговора. — В чем проблема-то? Это же здорово! Или… что? Лазарев не хочет ребенка?

Надо признаться, у меня в душе сразу же поднялась волна раздражения и дикого возмущения в адрес Виктора.

Он, что же посылает Асю на аборт?!

— Ася?

— Он не знает… — выдохнула Масяня и залилась слезами еще сильнее.

— Тогда я вообще ничего не понимаю… — развела я руками, протягивая подруге упаковку бумажных платочков. — Ты чего заранее слезы льешь? Сама же говорила, что у вас все серьезно и…

— Лис, этот ребенок… не его..- перебила меня она.

— А чей? — выпалила я, и уже секунду спустя мои губы самопроизвольно сложились в беззвучную "о". — Вовчик…?!