— Стас Темный в городе, один и без охраны… Грех было бы не воспользоваться такой возможностью, хотя бы из принципа…
— Принципы зачастую дорого обходятся…
Разговаривали двое, причем, один из голосов: — гнусавый, с натужной одышкой — принадлежал незнакомому мне мужчине; а второй — с редко проскакивающей "фирменной" хрипотцой — Стасу….
Говорят, что красивый мужественный голос помогает своим обладателям выигрывать в покер и смотреть сквозь одежду. Разумеется, злые языки врут…. Красивый мужественный голос может разве что — снабдить своего обладателя властью, женщинами и деньгами….- что уже не мало…
— Мне, как ты понимаешь, наплевать, — оборвал Темного "гнусавый", а еще ко всему прочему — полноватый, даже — одутловатый, мужчина, лет пятидесяти с коротким ежиком седеющих волос вокруг лысины, увидев которого я в тот же момент застыла в шоке, прикрыв ладонью рот…
— И что тебе не сидится в своем Питере? А? — тем временем спросил у Темного "гнусавый". — Поверь, у меня и так с твоим дружком головной боли хватает, еще и ты приперся…. Послушай старика, уезжай обратно, здесь тебе делать нечего, но предупреждаю…
— По-хорошему? — недобро оскалился Стас и сплюнул кровь прямо на пол. — Юрий Петрович, ты же понимаешь, что просто так это тебе с рук не сойдет? Я до Питера доехать не успею, как Черт уже разберется с тобой за твое самоуправство на его территории…
— Угрожаешь? — поднял бровь "Юрий Петрович".
— Предупреждаю, — поправил его Стас.
— Какой резон Черту за тебя впрягаться? Да я бы на его месте…
— А ты не на нем, — жестко одернул его Темный. — И никогда там не окажешься. Потому что, всегда есть те, кто сверху. Во всем…. И те, кто снизу. Кирилл и я — из первой группы, мразь, а ты, как сам понимаешь, из второй. Таких, как ты, всегда будут давить…
— Сукааа… — сорвался на крик "седой", а я, когда голова Стаса дернулась от удара, зажала себе рот рукой и зажмурила глаза, чувствуя, как перехватывает мое дыхание и как наворачиваются слезы…
Это был неизвестный мне ранее вид садизма, который заставлял меня плакать, теряя восприятие реальности…, и я не знаю, сколько по времени я просидела в этом немом оцепенении на деревянных ступеньках лестницы, когда шум и голоса внизу, сменила оглушающая, давящая тишина…, и в ней вдруг раздался громкий мужской кашель…
— Рыжик, ты там надолго застыла? — прокряхтел Темный. — Может, поможешь мне?
— Стас! — вздрогнула я, услышав его хриплый голос, и тут же выпав из ступора, ломанулась к нему вниз. — Господи! За что они так тебя?? — я даже не поняла, как я успела обхватить его одной рукой за талию, когда он, оттолкнувшись от кресла, в попытке встать, пошатнулся. — Я сейчас вызову "скорую"… Потерпи немного… совсем чуть-чуть, мы сейчас, мы быстро… — принялась я лихорадочно набирать номер экстренной службы. — Бедненький мой….
— Какой угодно, но только не "бедненький", — резко прохрипел мужчина, и, вырвав из мои рук телефон, устало добавил. — Не надо никуда звонить…
— Но… Стас! — возмутилась я, пытаясь забрать свое средство связи обратно. — Тебе в больницу надо…. Вдруг — у тебя переломы или сотрясение… и вообще…
— Рыжик, переломов нет, — спокойно отчитался мужчина. — Так что без больницы обойдусь.
— Но почему? Врач посмотрит…
— Я сказал — нет! Лучше помоги мне добраться до ванны… — облокачиваясь на мое плечо, попросил Темный.
— Стас, ты, с ума сошел?!
— В ванную, Рыжик, — скривился он от боли…
— Хорошо-хорошо, — "сдалась" я, думая о том, что "02" смогу набрать чуть позже, когда мне удастся переломить упрямство вредного мужчины.
Вдвоем мы медленно доковыляли до ванной комнаты на первом этаже, туда, где еще вчера вечером я отмокала в розовой пене. Усадив Темного на стул, я еще раз с содроганием посмотрела на его разбитое лицо и перебитые до мяса костяшки рук.
— А может…
— Даже не начинай…
— Но… выглядит ужасно, и… тебе нужна помощь…
— Мне нужны — ножницы, — скривился Темный. — Принесешь…?
— Зачем? — испуганно поинтересовалась я.
— Одежду разрезать — я сам не сниму, — пояснил мужчина. — Они там… на кухне…