Пока я шла на кухню за ножницами, все еще пытаясь придти в себя от случившегося, в голове гоняла один и тот же вопрос:
В общем, не было в моем понимании ответа на вопрос:
Уже через несколько минут, я вернулась в ванную комнату с целым арсеналом аптечки и ножницами в руках, выбросив из головы все ответы-вопросы, и отложив их на потом, принялась за Стаса…
— Умопомрачение какое-то, — пробурчала я себе под нос, осторожно разрезая порванную футболку мужчины, стараясь не смотреть на ужасные синяки на его ребрах… То же самое ждало меня и под джинсами Стаса….
Никогда раньше я не видела избитых до такой степени людей, не обрабатывала подобные раны и никогда еще так не боялась. Моя мирная студенческо-общежитская жизнь была далека от криминальных разборок, или чего-то подобного… и от этого было страшно, почти так же, как больно смотреть на Темного — на то, как он морщится, стиснув зубы, как матерится, поднимаясь на ноги. Поддерживая Стаса за локоть, я помогла ему дойти до душевой кабины, быстро настроила воду и, не обращая внимания на собственную одежду, залезла туда же, чтобы помочь….
— И как только у тебя ребра выдержали такие удары?! — бережно водя мылом по телу мужчины и глядя на его спину с парой крупных синяков по бокам, я все время старалась сдержаться и не заплакать — наверное, интуитивно понимая, что последнее, что ему сейчас от меня нужно — это жалость…
— Я двадцать лет прожил в "полосе отчуждения", малыш, — хмыкнул Стас. — Там вечерами можно было гулять только с собакой и пистолетом.
— Понятно, — улыбнулась я, соглашаясь, что район, в котором родился и вырос Темный, всегда находился в первых рядах "адовых" мест в нашем городе.
Позже я помогла Стасу выйти из душевой, помогла вытереться, смущенно отвернувшись, когда он заматывал бедра в полотенце… Обработала края ссадин и царапин йодом, заклеивая их пластырем, а затем помогла перебраться мужчине в спальню, где, уложив его на кровать, укрыла одеялом.
— Рыжик, подай телефон, — попросил Стас, не отрывая взгляда от моего лица, и я, взяв с тумбочки его BlackBerry, протянула ему смартфон. — Спасибо, — чуть улыбнулся Темный, коснувшись рукой моего подбородка. — За все…
— Не за что…,- слабо улыбнулась я ему в ответ, а он в считанные секунды нашел нужный ему номер и, прослушав все короткие гудки, дождался донесшегося из трубки сонного мужского голоса.
— Да, все еще тут…
— …
— Завьялов меня навестил… Теперь жду Кира.
— …
— Вить, давай обойдемся без нотаций, — произнес Темный и тон его голоса резко изменился — он явно начинал злиться, на невидимого оппонента. Его голос был жестким, совсем не таким, каким он разговаривал со мной. — Это мое дело! Да…. Нет, я сказал. Все, отбой, — грубо произнес он в трубку, и, положив телефон на кровать, повернулся в мою сторону. — Возьми в шкафу сухие вещи и переоденься, а то заболеешь, — осторожно приподнялся Стас, поудобнее устраиваясь на подушках, заметно кривясь при этом от боли.
— Сильно болит? — присев к нему на кровать, провела я пальцем по большому синяку на скуле мужчины, чувствуя, как подкатывают слезы.
— Терпимо…,- ответил Стас, и я не смогла не улыбнуться — типично мужскому поведению: — "я — мужик и, что такое боль не знаю". — Не плачь, — умоляюще попросил он. — Я не знаю, что делать с женскими слезами…
— Хорошо, не буду, — снова улыбнулась я, стирая слезы ладонью. — Но за это — ты выпьешь пару таблеток обезболивающего. Договорились? — я взяла со стола приготовленный заранее стакан с водой и лекарство, и протянула их Темному.
— Что это?
— Трамадол… — пояснила я.
— Наркота… Не надо… Я потерплю…
— Выбирай — скорая или это, — кивнула я на свою ладонь, с лежащими на ней таблетками.
— Ладно, давай уже свои таблетки, доктор хренов… — оптимистично усмехнулся Стас и накрыл мою руку своей, забирая лекарство. — О чем ты думаешь, Рыжик? — спросил он, как, только, запив таблетки водой, поставил пустой стакан на тумбочку.
— Ты… о чем?
— Просто — у тебя взгляд такой задумчивый…
— Я… Я думаю о том, что было бы, если бы… Если бы… ты не сбил меня вчера вечером, а уехал в Питер… Тогда сейчас… — я не знала, как сказать, то что меня волновало, заставляя винить себя.
— Тс-с-с… не думай об этом, — приложил свой палец к моим губам Стас, и тяжело вздохнув, добавил. — Алис, у жизни нет сослагательного наклонения. Она такая — какая есть и из нее нельзя вынуть не одно звено… Я рад тому, что ты вчера попала под колеса моей машины, — с усмешкой, кривящей его губы, тихо произнес Темный. — Благодаря этому мы сейчас здесь, в этом месте, вдвоем…
— Но они могли тебя убить! Понимаешь? — поддавшись нахлынувшему чувству, я прильнула головой к его голове…