Рисуко (ЛП)

- Но Ото-сан!.. – крикнула я.

- Не навреди, - сказал он, танцуя и разрезая воздух. Посыпались снежинки, и он разрезал их. Бой белого и алого…

- Ото-сан, что мне делать? – я плакала, и от слез мерзли щеки.

- Танцуй, - сказал он, лицо его было спокойным, лезвие свистело в воздухе. Кровь на лезвии падала на белый снег, рисуя иероглифы смерти разрушения.

Танец.

Миэко вытирает кровь с ножа, два мертвых солдата лежат на татами перед ней.

Отец танцует, как Миэко, и тело помнит эти шаги и движения, словно само так уже двигалось. С мечом отец двигался со скоростью хищника, Миэко же танцевала, как во сне. И танец был целым. Скрытая цель была ясна. Танец был убийственным.

- Куноичи – особые женщины, - прорычал отец, и голос принадлежал леди Чийомэ.

Я плакала во сне, точно плакала и в кровати, но отец танцевал, и запах крови заполнял мои ноздри, острый и металлический, как запах падающего снега.

28

Битая посуда

Утром я проснулась с запахом крови в носу. Меня тошнило.

Я села, стараясь успокоить желудок, и заметила, что Эми и ее матраса нет. Я подползла к Тоуми, что еще спала, сунув большой палец в рот.

- Где Эми? – прорычала я. – Что ты с ней сделала?

Эми закашлялась и отпрянула от меня, но я не отпустила.

- Что?

- Где Эми? – мои пальцы сами впились в ее воротник.

Она моргала.

- Эми. Что ты с ней сделала?

- Сделала? – она толкалась, но я держала крепко. – Убежище. Ушла в Убежище.

Я опустилась.

- У… бежище?

Тоуми провела рукой по лицу.

- Месячные. У нее и Маи. Начались посреди ночи. Убрали постель и увели в Убежище.

- Убежище? – я села на пятки.

Она толкнула сильнее, и в этот раз я ее отпустила.

- Да! Убежище. Отстань уже.

* * *

Я побаивалась, что Тоуми в отсутствие Эми будет пытать меня сильнее обычного. Но зря я тревожилась. Она была такой же мрачной, как всегда, если не сильнее, но нас было двое, и работа приходилось делать больше, так что она спешила справиться с купальнями, чтобы уйти на кухню.

Мы начали бросать снег, выпавший прошлой ночью, в ведра. Снег пах металлом, совсем как кровь.

Мы работали – заполнял водой купальни, разжигали огни – и я слышала, как Тоуми ворчит из-за бобового пюре, но она в спешке съедала остатки вчерашнего риса и, если не видел Ки сан, она успевала съесть курицу, которую он не разрешал ей.

Я не могла представить, что буду есть мясо.

Конечно, Ки Сан следил. Всегда.

- Убери клювик! – рявкнул он, когда Тоуми попыталась стащить кусочек мяса, что он подогревал на огне. Он шлепнул ее пальцами по затылку, и она удивленно раскрыла рот, украденная курица упала в огонь. – Тебе нужно бобовое пюре, ты это знаешь. Курица для тебя слишком горячая. Это для Яркоглазой.

Тоуми пронзила меня взглядом. Это впечатлило бы меня сильнее, если бы я выспалась и не знала, что она уже меня ненавидит.

Мы готовили завтрак, и Ки Сан смотрел на меня, а не на Тоуми. Мы ждали, пока доварится рис, и он сказал:

- Без Улыбчивой вы слишком тихие. Что ты съела, Яркоглазая, что проглотила язык?

- Ничего, Ки Сан-сан, - ответила я. – Просто… плохой сон.

- О? – он вглядывался в меня темными глазами.

Я бы хотела поговорить с ним – с кем-то – о кошмаре, что тревожил меня, но не была готова. Я просто кивнула.

- Хмм. А ты, Соколик? Воровала кимчи?

- Будто я это ем, - скривилась Тоуми. Она отвернулась и пробормотала. – Будто удалось бы.

- О, ты смогла бы, Соколик. Потому я за тобой и слежу, ясно? – посмеялся Ки Сан, хотя я не видела шутки. – Тоже плохо спала?

- Нет, - процедила Тоуми. – Болит живот.

- Ах! – простонал Ки Сан и шлепнул ладонью по лбу. – Окажи нам с Яркоглазой услугу и подожди хоть до ужина!

- Подождать? – спросила Тоуми. – Чего?

Но Ки Сан отмахнулся и постучал в гонг, сообщая обитателям Полной Луны, что пора завтракать.

* * *

Все пришли в зал, но многие отсутствовали. Они присоединились к Маи и Эми в Убежище.

Я чувствовала любопытство и тревогу за подругу, пока мы с Тоуми разносили еду.

Фуюдори молчала, и это радовала, ведь ее флирт с лейтенантом раздражал почти всех. К счастью, Масугу не было. Может, он уехал утром, как и обещал. Братишки и Аимару отсутствовали, и оставшиеся женщины были мрачными и тихими.

Миэко-сан казалась радостной, улыбалась, и я не видела ее такой с прибытия в Полную Луну. Было ли дело в молчании Фуюдори или отсутствии Масугу, я не знала, но леди Чийомэ тоже это заметила.

- Хватит улыбаться, Миэко, - заявила старушка. – Ты портишь мне аппетит.

- Приношу извинения, госпожа, - склонила голову Миэко. Улыбка исчезла с ее лица, но от этого она казалась только радостнее.

Я понесла пустые тарелки на кухню, а Тоуми вскрикнула, поднос выпал из ее рук на пол. Он стояла, сомкнув колени, выглядя так, что старается не опозориться.

Ближайший к ней стол расхохотался, и я впервые слышала смех в зале за последние дни.

- Идем, - сказала Сачи, вернувшаяся, как она сказала, с охоты прошлым вечером. – Отведем тебя в Убежище.

- Убежище? – Тоуми произнесла слово таким же потрясенным тоном, как и я утром. Все еще корчась, обхватив руками живот, она не двигалась. Глаза ее стали идеально круглыми, а уши покраснели.