Рисунок по памяти

— Да, — соскочив с табурета, подошла к Хадиже Одетта. — А я уж думала, найду тут рисунки в стиле ню, — прошептала она ей на ухо, чуть склоняясь.

Они несколько секунд смотрели друг на друга в полной тишине, так что дыхание и биение сердец стали громкими, что можно в их сплетении было угадать в некий единый ритм.

— Такие рисунки я храню в другом месте, поближе к кровати, — также шепотом ответила Хадижа, расплываясь в улыбке, перешедшей в смех.

Следом за ней рассмеялась и Оди.

— Пошли, а то мальчишки там уснут без нас, — Одетта легонько подтолкнула Хадижу к двери.

Жак с Луи действительно бездумно переключали каналы и, полулежа на диване, почти предались сну.

— Ну что, мальчики, скучаете без нас, красивых, талантливых и умных? — опускаясь на диван рядом с Луи, спросила Оди.

— И чем же вы такие талантливые? — фыркнул тот.

— А вот смотри, — сунула другу под нос рисунок Одетта.

— Хм, я тоже так могу, — пожал плечами Луи, рассматривая портрет.

— Ага, только на твоем рисунке я была бы с эльфийскими ушами, — отобрала рисунок у друга Оди, словно боялась, что он вытащит из кармана карандаш и пририсует злополучные уши прямо сейчас.

— Нет, скорее с вампирскими клыками, — подразнил ее Луи.

— А что? — зажглась идеей Одетта. — Роковая вампирша, ходящая по ночным клубам и кусающая вот таких вот сладких мальчиков, — девушка шутливо потянулась к шее Жака.

— Точно! Скоро Хэллоуин! Тогда я буду оборотнем! — зарычал Луи. — А Жак — мумией.

— Почему это я мумией? — возмутился он.

— А кем ты хочешь? — спросила Хадижа.

— Не знаю, приведением, например, или инопланетянином, — пожал плечами Жак.

— О, тогда мы раскрасим тебя фосфоресцирующей краской! — поддержала идею Одетта. — Ну, а Хадижа у нас, конечно… — девушка задумчиво оглядела подругу с ног до головы и держа театральную паузу. — Шахерезада.

— И будет рассказывать сказки жестокому султану тысячу и одну ночь, — все присутствующие вздрогнули от мужского голоса, прозвучавшего со стороны парадной.

— Зейн?! — обернулась Хадижа. — А у нас гости, — посмотрела она на вскочивших с дивана друзей, а потом перевела взгляд на мужа. — Ты не против?

— Конечно, нет, — улыбнулся мужчина. — В этом доме всегда рады гостям. Так что у вас за разговор?

— Да так, обсуждали костюмы на Хэллоуин, — пожала плечами Одетта. — Я, конечно, знаю, что мусульмане не празднуют день всех святых, но сейчас это, скорее, просто праздник, чем что-то религиозное.

— Никогда не был против хорошего праздника, — ответил Зейн. — Возможно, в клубе тоже устроим вечер, посвященный ужасам.

— Вот, где нужно будет искать оживших мумий, — кивнул Луи.

— И летающие саркофаги, — отозвалась Одетта.

— Вы не хотите пойти ко мне арт-директорами? — слушая их диалог, посмотрел Зейн на обоих.

— Смотря сколько платить будете, — тут же оживился Луи. — Если что я и декоратором могу.

— Пойдёмте поужинаем, всё уже накрыто, — пригласил гостей к столу Зейн, — а потом и обговорим детали.

Жак, Одетта и Луи прошли вперед, а Хадижа не смогла отказать себе в соблазне обнять мужа.

— Я соскучилась, — прошептала она.

— Я тоже, — невесомо целуя любимые губы, отозвался он, — но нельзя заставлять гостей ждать.

— Ты точно не против, что я их пригласила? — еще раз спросила она.

— Нет, они твои друзья и, похоже, хорошие ребята, — улыбнулся Зейн. — Верные друзья — это один из самых ценных даров Аллаха.

— Да, они хорошие, хотя иногда…

Напоминать об их приключениях месяц назад Хадижа не стала. Зейн же просто поцеловал ее в макушку, чуть сильнее прижав к себе, и, казалось, понял все без лишних слов.

— Жил когда-то злой и жестокий царь Шахрияр. Он каждый день брал себе новую жену, а наутро убивал ее. Отцы и матери прятали от царя Шахрияра своих дочерей и убегали с ними в другие земли, а потому вскоре во всем городе осталась только одна девушка — дочь визиря, главного советника царя, — прекрасная Шахерезада, — прошептал Зейн Хадиже на ухо начало знаменитой на весь мир повести. Мягкая улыбка тронула её губы.

Тридцать вторая глава

Хадижа крутилась возле зеркала и, мурлыча себе под нос песенку, завязывала волосы в хвост. Девушка ещё раз взглянула на своё отражение и поняла, что не может стереть с лица глупую, широкую улыбку — стоило ей попытаться принять серьезный вид, как губы, словно сами собой, раздвигались.

«Нельзя быть такой счастливой», — всплыла в памяти осуждающая мысль из какой-то книжки.

Хадижа действительно чувствовала себя счастливой, при этом ощущение, от которого кружилась голова, не покидало ее ни на секунду, и от этого действительно становилось немного страшно.

Хадижа взглянула на часы. Если она не поторопится, то опоздает на учебу, и недовольное лицо преподавателя по истории искусств которому сегодня необходимо было сдать курсовую, будет достаточной причиной, чтобы разбавить ее счастье, так что, взяв рюкзак, еще раз проверив, что папка с курсовой на месте, она поспешила вниз.